Като не врал, когда говорил о синем, когда рассказывал о других своих проблемах. Он искренне сопереживал, искренне помогал. Искренне ненавидел. Зверь не мог ошибиться. Только не в этом. Зверь не потерпел бы рядом с собой лжеца. Олимпия готова была ждать. Она дождётся, а он вернётся за ней.
После ухода волчицы в кабинете установилась гнетущая тишина. Серж поморщился и вернулся на диван. Желание напиться стало ещё острее.
— Серж, он не мог врать, — твёрдо произнёс Алексас.
— Я сказал, что не хочу…
— Заткнись и послушай! — рявкнул на него оборотень. — Он говорил при нас троих. Мы не всегда можем определить ложь чужака, но когда дело касается хорошо знакомого человека — обмануть нас очень сложно. Он нам не врал.
— Или искренне верил в то, что нёс, — отмахнулся Серж. — Тогда всё ещё хуже, и мы даже не знаем, кто именно нами манипулирует.
Тифи топнула ногой:
— Да прекрати ты! Он же спас тебя! И Соню он спасал искренне! В Нижний Город за ней полез!
Минакуро кивнул:
— Да, полез. Но может в этом всё и дело?
Намёк был предельно прозрачен.
— Только не говори… — начал было Алексас.
— Нет, я скажу. Он — одержимый. Откуда мы знаем, что он всё ещё он? А если там внутри уже давно за главного совершенно иное существо? Он никогда не жаловался на демона. А одержимым те доставляют массу хлопот! Так может в этом всё дело? Чего ему бояться Нижнего Города, если…
Грохир махнул рукой:
— Замолчи! Не хочу ничего подобного слышать!
Минакуро кивнул:
— Конечно. Признавать, что Олимпия влюбилась в демона, да?
Алексас угрожающе зарычал. Да и у Тифи начали проявляться звериные черты.
— Всё с вами ясно, — хмыкнул Серж и поднялся. — У тебя три дня, чтобы сдать дела. Этот завод больше не нуждается в твоих услугах.
— Демонов ветер, — прошипел десятник, плотнее затягивая ворот.
Этой ночью дежурила рота Маркуса. И, как назло, погода была самая паршивая из всех возможных. С неба падали мелкие ледяные капли, дул промозглый противный ветер, ещё и нагоняющий смрад от лежавших внизу мертвецов. И будто этого было мало, в лагере лоялистов всю ночь царило какое-то оживление. С форта были видны только мелькавшие туда-сюда огоньки, но спокойнее от этого не становилось. Хейс запретил зажигать факелы на башнях и воротах, чтобы глаз не привыкал к свету и лучше видел в темноте, и дежурившие солдаты всю стражу всматривались во тьму.
Хорошо хоть под воротами стояла прогретая палатка, можно было обсушиться и посидеть в тепле. Да и, чего таить, неожиданный банный день поднял всем настроение. Одержимый расстарался, наколдовал воды, а затем ещё и дополнительное помещение соорудил из камня на другой стороне от донжона, где можно было обустроить какую-никакую помывочную. Жаль только, что такие каменные стены были хрупкими. На вопрос десятника, нельзя ли и укреплений дополнительных так наколдовать, Маркус не без сожаления ответил, что такая стена посыплется от первого же попавшего в неё снаряда, и даже толщина не спасёт. Проблему могло бы решить заклинание укрепления, но ни одержимый, ни остальные одарённые форта им не владели. Като обещал подумать над этим, но сразу предупредил, чтобы больших надежд не питали.