– Ладно, смотри уж, – ворчливым тоном сказала я, – я пока сбегаю в ларек за снедью на ужин и завтрак. Есть-то ты хоть умеешь?
– Да, – хихикнул друг.
– Вот и хорошо. Я предпочитаю минералку, вяленые фрукты, хлебцы, буженину, копченую рыбу и кофе. А ты что?
– Да давай то же самое, – махнул рукой Этьен, – я ведь пока еще не знаю, что это за зверь такой – еда.
– Скоро узнаешь. Кстати, спиртное тебе в течение суток противопоказано. Иначе ты превратишься в говорящий молотов коктейль.
– Что ж, в принципе, догадаться не трудно, – снисходительно улыбнулся Этьен и развел руками, – а, впрочем, я его не так уж и приветствую.
– Учти, завтра солнечная погода. Тебе – рано вставать. Мы должны… Точнее, ты должен с моею помощью, – поправилась я, – разыскать Глорию до прилета моего мужа Эрика из командировки. Потому что потом мне уже трудно будет на длительное время вырваться из дому, дабы помочь тебе.
Летучие авантюристы
После ужина Этьен снова раскрыл альбом, где-то на середине, и показал на групповой снимок, пожелтевший от времени, небольшой, но очень четкий:
– Вот этот мужчина, случайно, не твой отец?
– Да, – подивилась я проницательности друга, – как ты догадался?
В альбоме не было ни подписей, ни помет, ни других отцовских фотографий, да и я пока что еще не исполнила свою роль гида по нашему семейному генеалогическому древу – только намеревалась сделать это. Но Этьен каким-то образом почувствовал моего родителя! А стоит упомянуть, что наше с ним сходство на этом снимке было на удивление малозаметным: волосы отца казались значительно светлее моих и намного сильнее вились, кожа была огрубевшей и загорелой, а линия рта, по обыкновению, выглядела смеющейся – папа просто не умел грустить.
– Его звали Арсений Зимоглядов?
– Да, – еще больше изумилась я.
– А вот этот пилот, что стоит рядом – мой отец, я его сразу узнал, – сказал сын Шаровой Молнии. – Увы, судьба нас раскидала по свету. Я оказался потерянным, можно сказать, заброшенным в преисподнюю, и уже сто лет как ищу его. Ты, случайно, не слышала дома от родных его имя – Иван Гейне?
Я внимательно посмотрела на мужчину, стоявшего рядом с моим отцом – высокого и щуплого. Раньше я особо к нему и не присматривалась: мало ли кто кладет тебе руку на плечо на групповом снимке. Это был суровый брюнет с сентиментальными голубыми глазами, выразительно выглядывающими из-под густых бровей, и упрямо сжатыми губами. Неожиданно мне почудилось, будто я его откуда-то знаю. Но когда и где я могла его видеть?
– Нет. Не припомню. Мне ведь еще и пяти лет не исполнилось, когда погиб мой отец, – ответила я, твердо решив про себя, что хватит чему-либо удивляться и ломать голову над загадками, – тебе лучше расспросить об этом подробно мою мать.