Вопрос: – А у вас семья была?
– Всех убили. Одним словом, родни, братовых детей – сёстры и братья у меня – погибло в то время у меня двадцать пять человек. И жену убили…»
Так это видел Поликарп Миколаевич Шакунов. Мы его встретили на красницкой улице, – вёл коня с пастбища, может, как тогда, тридцать лет назад. Мы его остановили, спросили, кто мог бы рассказать, «как убивали…»
– Есть, остались люди. Я остался.
Отомкнули нам клуб и, пока Поликарп Миколаевич рассказывал, собирались ещё жители прежней, убитой Красницы. Приходили по одному. Садились вдоль стены, у окон, и молча слушали то, что видели, пережили и сами.
857 человек тогда убили в Краснице…
Лизавета Ананьевна Шкапцова.
«…Ну что. Утром рано я выгнала корову. Прилетел самолёт – и как раз там моя хата была – и по кургану, по земле бегает. Тогда я говорю:
– Что это такое, что это самолёт по полю бегает?
Бегал он, бегал, поднялся и полетел.
Вопрос: – Что он, садился там?
– Не, не садился. Так во низенько кружился, кружился, ага. Немного погодя я выгнала корову, – идут с той стороны, с востока, цепью идут.
– Ой, говорю, куда ж это деваться? Что тут будет?
Ну, тогда подошли. Правда, шли – не затронули нас.
Как шли – только зверски так: видно, что это они идут… Потом я стала печку топить. Стала печку топить. Ну, вытопила печку, ну, пошли мы на сенокос, на болото. Пошли на болото, видим: снова едут машины, восемь машин, оцепляют всю нашу деревню. А у меня мальчик небольшой остался дома. Я думаю: «Ребёнок остался, будет бояться». Тогда я говорю:
– Что, пойдём или нет? (Там и мужчины были.) Ну, что, мужчины, пойдём в деревню?
– А что ж будем делать – пойдём.
Ну, собрались мы и идём. Пошли вперёд сначала три хлопца. Видим – пропустили их. Тогда нас четыре человека, идём мы, подходим. Правда, часовой сидит и кричит. Мы хотели бежать бегом, а он нам махает вот так! Мы бегом, он показывает: «Не бегите». А, правда, куда нам надо итить, там сильно били. Дак он нас заворачивал. Направил нас к Перепечиновой хате. Мы подошли.
Вопрос: – А что он вас заворачивал, чтоб не шли?
– Туда чтоб мы не шли…
Вопрос: – А он – немец или полицейский?
– Не, русский. По-русски. Один сидит близко, говорит моему хозяину:
– Иди-ка сюда.
Он подошёл.
– Вас убивали когда?
– Не.
– Стреляли?
– Не стреляли.
– А приезжали когда?
– Не, не приезжали.
Ну, и ничего больше не сказал. Ну, мы и пошли. Тогда он говорит:
– Налево.
Мы налево повернули, подошли: стоят возы, и кони стоят. Я тогда пошла, думаю: «Пойду-ка я в хату». Подошла – ой-ё-ё! Стонут люди! Я уже не могла в хату зайти: «Ой-ёй-ёй!» Как только я из хаты – идут вшестером. Идут вшестером и нас этих всех двенадцать человек: