Плачевный видок. Скелет, обтянутый тонким кожным покровом, и то выглядел бы привлекательнее.
Разглядываю себя в зеркале. Следы от игл. И почти затянувшиеся шрамы на животе. На тех местах кожа светлее. Так они извлекали плод. Покромсали меня, будто мясную вырезку.
Впиваюсь зубами в нижнюю губу. Никогда еще желание зарыдать не было во мне столь сильным. Но тогда бы мне захотелось отыскать утешения. Уткнуться в чью-нибудь грудь. Ощутить нежные прикосновения к голове, ласковые пальцы, забирающиеся глубоко в густоту локонов.
Сэмюэль всегда делал это для меня.
Утешал. Хотя я никогда и не была такой уж плаксой.
Сейчас моей опоры, моего утешения не стало. Я совершенно одна.
Не время рыдать, Лето.
Не время сдаваться.
В шкафу, стоящем в углу, обнаруживаю платья. В большинстве своем сарафаны из летящей ткани светлых расцветок. Выбираю голубой на тонких бретельках. Нигде не пережимает, нигде не стягивает. В нем выгляжу да и чувствую себя тощим ребенком.
Не то чувство, во власти которого желаешь находиться в рассвете своих восемнадцати лет.
Ах да, не восемнадцати…
Опять поджимаю губы. Если тут везде понатыканы скрытые камеры, то людишек по ту сторону ждет все, кроме вида моих слез.
Сверяюсь с часами. Еще есть время до прихода того человека.
Во время бесцельных прогулок по комнате нахожу еще одну дверь ‒ справа от окна. Она приводит меня в освещенный кабинет, напоминающий стерильно чистую переговорную. Большой общий стол и несколько стульев вокруг. Отсюда тоже ведет дверь, но она заперта. Две стены, кроме внешней и той, что является частью комнаты отдыха, откуда я и пришла, наполовину стеклянные. Прозрачные панели прикрыты белыми жалюзи. Я вижу отблеск стекла сквозь пластины.
От нечего делать не спеша открываю одну из импровизированных шторок. И тут же отшатываюсь от неожиданности.
С той стороны к стеклу прилипло маленькое лицо. Нос сплющился в пятачок, а небесно-голубые глаза горят. Копия моих ‒ теперь уже никаких сомнений. Бледные ладошки жмутся к поверхности, будто намереваясь выдавить всю панель целиком. Эли жадно рассматривает меня.
Сопляк опять сюда заявился?
За спиной мальчишки еще одна комната ‒ что-то вроде помещения для ожидания. Диван, пара кресел и столик, на котором лежит планшет, несколько раскрытых книг и тетрадей.
Учил уроки? А потом услышал, как я копошусь с другой стороны, вскочил и прилип к стеклу? Как липнет и сейчас. А я словно экзотическая зверюшка в клетке зоопарка, на которую пялятся и которую без конца фотографируют.
По телу проходит холодок и скрывается где-то в макушке.