– Я бы вот это взял.
Борис указывает на жестяную банку. Среди написанного на этикетке я ничего не понимаю. Не хватает знаний и опыта, и слава богу, отшучиваюсь в голове я, не весело взглянув на пьяное, ничего не выражающее, лицо друга.
– Так у тебя же целый ящик, куда еще?
– И что, что ящик? Раз зашли почему бы и не взять, верно?
– Так значит, то пиво не настолько уж тебе и нравится, раз уж ты готов изменить ему.
– Ну, средненькое. Хочу побаловаться чем-то более вкусным, – кривится он, когда взгляд его бегает по всей полке то налево, то направо. – Так а ты выбирать что-нибудь будешь?
Я пожимаю плечами. В сущности, мне безразлично на пойло. Не желая много тратить, я беру вино из средней ценовой категории. Да какая разница что пить, если хочется добиться одно единственное головокружение? Перед тем, как выпить, когда очень хочется, мне представляется одна и та же картина: светское общество, ярко, всюду золотистый свет, какая-то светловолосая девчонка в белоснежном платье с сияющими глазами кружится в бешеном ритме, разбрасывая смех направо и налево… И даже сейчас, несмотря на прогнозируемую интуицией скуку, несмотря на легкое сопротивление пьянству, эта девчонка промчалась где-то в моем сознании, отчего буквально на мгновение я заразился ее выдуманным смехом.
За горлышко, словно добычу, я хватаю бутылку красного вина. Черное стекло, за каким и жидкость не видать. Мерзкое пойло, но куда теперь я денусь? Я попросту обязан что-то выбрать.
Мы вновь забираемся в квартиру, которая переполнена пылью настолько, что забиваются ноздри. В коридоре уже несколько лет со стен свисают обрывки старых обоев, наклеенных еще в период Советского Союза. Я мою руки – в этом доме мне все настолько хорошо знакомо, что вопросы и разрешения более не к месту. Борис дожидается меня в комнате. Он сидит на диване и уже потягивает пиво. Я умещаюсь на свое любимое кресло. Раньше, когда мы были совсем юными, когда в нас теплилось множество сил для беспричинных радостей, мы, играя, носились по этой квадратной комнате… М-да, получается-то так, что с ним, несмотря на все его изъяны, меня крепко связывают воспоминания… А что, если я настолько повязан с этими воспоминаниями, что уже никогда более не узнаю, не почувствую нового? Что, если я их пожизненный пленник? Пленник, которого никуда и ни за что не отпустят…
Все это бред, ерунда… Я живу, вокруг меня непрестанно бурлят процессы… Круговорот жизни и смерти, финансов, животного мира… И я частичка каждого. Это и есть существование. Ничто не способно удержать меня на месте, потому как я, словно по течению, несусь неизвестно куда в круговороте жизни, затрагивая все на свое пути…