— Знаю. У американского атташе.
— Откуда ты знаешь?
— Из его анкеты, так же как и ты.
— Какой еще анкеты?
— Я ж тебе переводил.
— Ты мне ничего не переводил, — он трезвеет от сна.
— Ну хорошо, переводил, не переводил, а в чем дело-то?
— Нет, не переводил. И еще — они говорят, он понимает.
— По-русски?
— Ну… я вчера проверял — врут.
— Как же ты проверял?
— Он едет прямо, я ему: налево! А он все равно прямо едет — улыбается.
— Но он же лучший наш шофер.
— Вот я и сказал, чтоб хоть пока оставили. Они тоже говорят, пусть. А то еще эти подумают, что мы боимся.
— Кто говорит-то ?
— Кадры. В общем, Герману ничего. И смотри!..
— Ты что, в самом деле думаешь, что он шпион?
— Я ничего не думаю. (…)
— А зачем я в конторе?
— Перевести анкету.
— Какую анкету?
— Германа.
— Так ее же перевели, если кадры…
— Ничего ее не перевели. Там штамп стоит — атташе. А перевести надо. Пошли на первый — может, там вода есть. Только трусики свои белые переодень, сколько раз говорил — черт-те что. Наших, штоль, нормальных нет?..
***
С носа как две толстые ветки — брови. Лицо треугольное книзу, интересное. Низкий, чуть всхлюпывающий баритон. Он входит и останавливается против лощено-черного владельца индийской лавки.
— Хаудуюду, — а!?
Это «а» — Райкин, с прихохатыванием, с выражением опереточной простаковщины на лице.
— Ай эм вери глед ту си ю, — а!?
Еще опереточнее, еще более по-идиотски.
— И еще — ай лав ю!!! а? а? а — ха-ха — как вам нравятся мои успехи в английском? Чего это у вас не угощают сигаретами? Обеднели, Адвани? а? Давай — давай сигарет…
Он — военный атташе.
4. О, память сердца
Здесь, пожалуй, нужно кое-что прокомментировать. Две или три индийские лавки в Джакарте были Меккой советской колонии. Советским людям деньги (даже как бы их собственные) доверять было не положено. Поэтому получаемая в валюте часть зарплаты автоматически переводилась на ваш текущий счет в бухгалтерии посольства, где ее можно было накапливать или переводом оплачивать выписку товаров из третьих стран по каталогам. Поэтому, скажем, маленькая японская кинокамера проделывала такой путь: Япония — Quelle или Neckermann (до сих пор помню названия этих компаний в ФРГ), оттуда — посылкой в Индонезию, оттуда со счастливым владельцем — в СССР. Накладно? Зато удобно… для контроля расходов. А вот те самые индийские лавки позволяли делать заказы в Сингапуре или Малайе по образцам, т. е. хотя бы пощупать и рассмотреть товар, как теперь принято выражаться, «в натуре», а не на глянцевом листе каталога.
С точки зрения надзора это давало еще одно преимущество: наличных индонезийских денег у совработников практически не было. Точнее, не должно было быть. Потому что 10 процентов нашей валютной зарплаты нам все-таки выдавали в индонезийских рупиях, но — по официальному курсу рубля, что в условиях чудовищной индонезийской инфляции давало тебе возможность за одну десятую своей зарплаты купить до трех бутылок местного пива. Всё!