Конюх усмехнулся, показав кроличьи зубы. На пухлых щеках возникли младенческие ямочки, резко контрастирующие с клочками пегого пуха, заменяющего ему бороду.
– От навоза? Да ты, девонька, видать, плоховато в школе училась. Прогуливала биологию-то?
– Я на Земле училась. Там единорогов нет.
– Вон оно что! Ну, айда, покажу тебе наш навоз.
Он тяжело полетел в сторону загонов. Я – стараясь держаться левее и выше пахучего кильватерного следа – за ним.
Образованные переплетёнными ветвями ветревалий и черемшанок своды пропускали достаточно света, чтоб рассмотреть внутреннее убранство. Я никогда здесь не бывала, даже девочкой, когда нас водили всей группой кататься на единорогах, поэтому смотрела по сторонам с интересом. Стойла животных, выращенные из желтоватого костяного дерева, кормушки, выточенные из глыб каменной соли, ручей с зеленоватой водой, текущий по каменистому ложу… В дальнем углу обнаружился громадный бак из керапласта, украшенный эмблемой Звездных Первопроходцев. К баку и направился Евсей.
– Ну, смотри. Смелей!
Я с опаской заглянула в ёмкость. Её до половины заполняли лепестки роз вперемешку с лепестками гвоздик.
– Это и есть помёт единорогов? – на всякий случай уточнила я, хотя и так всё было очевидно.
– Он самый! – самодовольно подтвердил Евсей.
– Но ведь лепестки, наверно, гниют… – не сдавалась я.
– Не успевают. Каждый вечер мы их ферментами спрыскиваем. За ночь разлагаются на розово-гвоздичное масло, воду и кислород. Ещё вопросы?
– Только один. Как думаете, стоит мне рассказать всем, что вы собирались пристроиться к Евтерпе с предосудительными целями? – сказала я задумчиво.
Евсей посмотрел на меня со сложным выражением на лице и вдруг расхохотался.
– Дитятко! Сюда половина мужиков колонии за этим самым ходит.
* * *
Алиса начищала статую якающего мальчика. Круглая мордашка бронзового хвастуна выражала предельную степень заносчивости, пухленький указательный палец правой руки упирался в грудь, левый кулак отведён назад, точно для удара. За плечами развевался непомерно большой плащ.
– До чего же он противный, – сообщила я, приземлившись подле Алисы. – Привет, подруженька.
– Привет, Виолка-альвеолка, – весело сказала она, бросив испачканную пастой ветошку на постамент. – Прекрасно выглядишь.
– Замужество феям на пользу, это все знают. Может, и тебе уже пора?
– Хочешь сказать, что я-то смотрюсь неважно? – Алиса притворно насупилась.
Я засмеялась и ткнулась ей лбом в плечо. Она обняла меня.
Выглядела Алиса сногсшибательно.
У неё было треугольное личико египетской храмовой кошки, большие – тоже кошачьи – глаза и короткая стрижка с косой чёлкой до подбородка. На этом кошачье в ней заканчивалось и начиналось тигриное. Пластика движений, крепость мышц, пропорции, которые при чрезмерных для феи габаритах Алисы оставались соразмерными и изящными. Она могла бы танцевать в балете-ню или сниматься в боевиках, в роли непобедимой эльфийской лазутчицы. Такой, которая разрывает врагов голыми руками. Будто червей.