Эмоции: великолепная история человечества (Ферт-Годбехер) - страница 129
В 1931 году Золотой табурет снова стал троном ашанти. Именно в этом году Премпе II, внук Яаа Асантева и племянник Премпе I, взошел на престол и был коронован как новый ашантихене. Сейчас трон можно увидеть в королевском дворце Ашанти в Кумаси (Гана). Именно там находится резиденция нынешнего ашантихене Отумфуо Осей Туту II, по-прежнему имеющего довольно большой уровень политической свободы. Свободы, которой ашанти во многом обязаны Яаа Асантева и ее восстанию.
Влияние гнева Яаа Асантева распространилось далеко за пределы региона, где она жила и боролась. Во всем мире ее имя стало синонимом эмансипации женщин, Африки и темнокожих, а также храбрости перед лицом угнетения. В Гане прозвище Яаа Асантева часто дают женщинам, которые пробивают стеклянный потолок и развенчивают мифы о типично мужских профессиях. Наследие королевы-матери эджису влияет на всех членов всемирной африканской диаспоры, в особенности на афроамериканцев, вдохновленных силой ее духа.
Даже сегодня личность Яаа Асантева способна вызвать политическую напряженность в регионе. Так, нынешний ашантихене может похвастаться родословной, восходящей к первому королю ашанти, Осей Туту, человеку, который первым, по легенде, получил Золотой табурет. Конкурирующий за престол род — потомки Яаа Асантева. В июле 2004 года Музей Яаа Асантева в области Атвима Мпонуа сгорел дотла — как выяснилось, в результате поджога. Многие артефакты, принадлежавшие королеве-матери, были уничтожены. Представители властных кругов поспешили обвинить в случившемся друг друга. Даже столетие спустя политические противоречия никуда не делись[264]. Сильный сунсум, ставший залогом харизмы королевы-матери Яаа Асантева, в сочетании с сорняками ярости, что проросли из ее груди, когда в ее кра бушевал abufuo («гнев»), все еще влияют на исторические процессы в Западной Африке и за ее пределами.
Глава 11. Снарядный шок
Так уж получилось, что мало на ком из нас были бинты, да и вообще хоть какие-то внешние, заметные глазу свидетельства ранений. Мы не очень-то походили на героев войны, которых все здесь ждали. Повисла почти осязаемая тишина. В безотчетном стыде мы понурили головы. «Пойдемте-ка по домам, — предложила грудастая громкоголосая женщина. — Эти из чокнутых»[265].
Этот эпизод начала Первой мировой, описанный солдатом У. Д. Эсплином, хорошо отражает распространенное в те времена отношение к психическим заболеваниям. Эсплин вспоминает, как вернулся с войны слишком эмоционально истощенным, чтобы продолжать сражаться. Разбитый и раздавленный, он надеялся, что возвращение домой и лечение в госпитале Нетли принесут облегчение. Реакция недружелюбной толпы разрушила эти надежды.