- Разок, да?.. - Платон покосился на подсунутую к самому его лицу колбочку и... вдохнул.
- Кто так вдыхает, на фиг?! - возмутился паренек, заклепавший свою физиономию. - Выдохнуть сначала надо было как следует!
- Оставь Тони в покое, - угрожающим тоном попросил Веня. - Ты хоть знаешь, кто это, придурок?!
- Ну и кто? - выпрямившись, тот оглядел раскинувшегося на полу Платона.
- Это Кукарача.
- Да! - вдруг не своим голосом громко откликнулся Платон. - Я замочил... этого... Блинчика. С одного выстрела. В глаз!
- Подействовало, - констатировал Веня.
Только было Платон хотел подробно объяснить, что на самом деле стрелял не он, а подставной снайпер, как вдруг над его лицом нависла взлохмаченная голова глотателя огня.
Голова надувала щеки, умоляя Платона глазами спасаться. Тот только хихикнул - он с места не сдвинется! Щеки над ним раздулись до состояния воздушного шарика, когда сосок уже перекручивают ниткой. И вот стиснутый в куриную гузку рот не выдержал - на Платона обрушился смерч огня, унося его в полное забытье. И-и-ра-аз... И-и-два-а-а... - приостанавливало ритм сердце. На этот счет Платон успевал и вздохнуть и выдохнуть.
- Полночь... - сказал кто-то отчетливо, в самое ухо.
Платон поморщился и внятно произнес:
- Уж полночь близится... А Германна все нет. Нету Германна...
- Кто такой Германн? - выпрямился Федор.
- Платон Матвееви-и-ич! - пропела Илиса, присев и потрепав огромное раскинувшееся тело по плечу. - Вы твист мне обещали. Пора!
- Кто здесь Германн? - не унимался Федор.
- Остынь, - тронула его за ногу молодая жена. - Это Пушкин.
Платон дернулся и резко сел. И сразу люди рядом с ним расплылись, как привидения в старом фильме.
- Где мои ботинки? - спросил он ужасно озабоченным голосом.
Ему подали ботинки. Платон кое-как натянул их, попытался справиться со шнурками - не смог. Илиса уже присела, чтобы помочь, но Вениамин осторожно убрал ее в сторону и занялся туфлями сам. Обнаружив себя обутым, Платон впал в раздумья: как поприличней встать - вот вопрос. И вдруг его тело сделало невероятный финт: ноги переплелись, и он легко, почти как воздушный шарик, взлетел вверх, взмахнув руками. На перекрещенных ногах стоять было ужасно неудобно - Платон чуть не упал, но вовремя и весьма элегантно сделал мах правой ногой в сторону и сохранил равновесие. Он осмотрелся. Где-то далеко внизу стояла кучка отдаленно знакомых людей - если напрячься, он мог бы вспомнить их имена. Они размахивали руками, лезли на его огромный ботинок, как на гору. Платон топнул ногой, чтобы испугать их, и захихикал.