— Да. А какие маленькие детали?
— Необъяснимые задержки, перерывы в интимной жизни, расходы по кредитной карточке... обычные детали... У него есть другая женщина.
— Ваши соображения звучат очень убедительно.
— Да.
— Кто же это?
— Женщина по имени Лидия Рейнез. У нее собственный цветочный магазин на Перейд около Девидсона. Я была там. Она, естественно, не знала, кто я.
— Как вам удалось выйти на нее?
— На День благодарения[20] мы поехали в гости к моей сестре в Лос-Анджелес. Потом она позвонила мне в декабре после получения счетов за телефон, чтобы узнать, были ли у меня междугородные разговоры, когда мы у нее гостили. Я попросила сообщить мне номер телефона, напечатанный на счете. Три телефонных звонка по одному и тому же номеру и все сюда, в этот город. Звонки были сделаны в пятницу, после Дня благодарения. Я обратилась на телефонную станцию, и они сказали мне, что телефон установлен в этом магазине. Я думаю, что Мартину было очень одиноко без нее, — сказала она, закатив глаза при слове «одиноко».
— Не хотите поработать на меня? — спросил он, улыбаясь и все еще играя роль частного детектива.
— Я сделаю это с удовольствием, — проговорила она, улыбаясь в ответ.
— Вы спрашивали его об этой женщине?
— Нет.
— Думаете, он что-то подозревает?
— Нет.
Ее плечи и голова двигались в такт музыке.
— Он просил вас о разводе?
— Нет. Позвольте мне освежить содержимое вашего бокала, хорошо? — сказала она и взяла бокал из его руки. Она освободила из-под себя ноги и пошла к бару, пританцовывая. Он наблюдал за ней, пока она наливала водку в его бокал. Ее бедра и плечи не переставали ритмично, под музыку двигаться.
— Он не будет добиваться развода ни при каких обстоятельствах, — заметила она. — Он при этом должен потерять очень много денег.
Она принесла ему наполненный бокал.
— Здесь замешано слишком много денег, — добавила она.
— Спасибо, — сказал он и взял бокал из ее рук. Она наполнила его почти до краев. Он внезапно подумал, не хочет ли она его споить. При мысли об этом он едва не рассмеялся.
В игру снова вступили саксофоны и флейты, повторяя ту же самую мелодию, с которой начиналась песня. Синатра покорил их последней заключительной нотой, которая, как им показалось, никогда не кончится. Затем внезапно раздался грохот цимбал и наступила глубокая тишина.
— Куча денег, — повторила она.
Поцелуй... -
пел Синатра.
— Боже, я люблю эту песню, — прошептала она.
Это всегда начинается с
Поцелуя...
— Вам не хочется потанцевать? — спросила она.
— Я не очень хорошо танцую, — ответил он.
— Я тоже плохо танцую.
— Ну...