— Ударь его секирой, а то будет поздно, — крикнула Меера Убби. Но прежде, чем он успел ответить, величественно, будто король, вперед выступил Эгберт.
— Нет, между ними будет перемирие, пока не соберется совет хёвдингов, — объявил он. — Оге, ты согласен?
— Да, и грудь Хастингса — это самые удобные ножны, которые я только мог пожелать своему мечу.
— Убби, ты согласен?
— Да, а если эта рыжая вновь откроет рот, я протащу ее на веревке за кораблем до самого Хамбера, — поклялся Убби.
— Я знаю способ получше заставить ее замолчать, — сказал я. Я взял веревку Куолы, завязал петлю и перекинул через ветвь дерева, нависшего над кораблем. — Но есть еще кое-кто, кого бы мы с удовольствием послушали. — Я продолжал, и губы мои дрожали от удовольствия. — Я не сомневаюсь, что он раскроет нам несколько королевских тайн. Он ведь объявил себя королем Англии всего час назад. Мы ждем, трепеща от ужаса, король Хастингс! — Я пнул его носком сапога.
— Король забыл, что обещал мне смерть от Красного Орла?
Хастингс промолчал и только слегка улыбнулся, словно ему и впрямь был известен какой-то секрет.
— Что с тобой, Хастингс? — с насмешливой озабоченностью вскричал я. — Тебе следует сидеть на троне вместе со своей королевой, а твои товарищи будут преклонять колени перед тобой и подносить вино. Ты согласен, чтобы дочь Родри согревала твое ложе? Ты говорил мне, что у уэльских девушек горячая кровь. Но я уверен, что тебе придется спать в холоде.
Я взглянул на Алана, в его большие мягкие глаза. Я знал, что мои сейчас жесткие и колючие.
— Король не отвечает. Как вы думаете, если я поверну меч, он проснется и заговорит?
— Берегись, Оге, — тихо сказал Алан. — Ты или сошел с ума, или бросаешь вызов богам.
— И Китти говорила нечто подобное месяц назад. Она каркала, словно ворона, с тех пор, как я убил Рагнара. Сейчас два ее предсказания сбылись. Аэла мертв, и из Хастингса помаленьку вытекает кровь. Какое твое третье предсказание, старая ведьма?
— Берегись, Оге, — повторил Алан, — кого боги хотят погубить, того они лишают разума.
Но я замолчал не из-за этих торжественных слов, а из-за слез Китти. Я увидел их третий раз в жизни, они катились из ее узких глаз по желтым щекам. Все молчали, как Кулик, и тут заговорила Моргана:
— Какое предсказание, Китти? Прошу тебя, скажи, ради любви, которую я питала к нему и теперь потеряла.
— Христианская принцесса просит предсказания от старой желтокожей женщины, — засмеялся я прежде, чем Китти смогла ответить. — Я сам скажу тебе, ради этой самой потерянной любви. Китти предсказала, что когда я убью Хастингса, из хель поднимется дракон и проглотит меня живьем.