— Итак, что мы имеем? — скрипучим голосом начал Горецкий.
Борис нехотя отложил вилку и посмотрел на него.
— Курьер убит, татары ничего не говорят, да, скорее всего, и не знают.
— Они должны знать, в какой салон им велено было проводить прибывшего человека.
— Но не пытать же их в самом деле! — пробурчал Горецкий. — Это вам не кокаинист Карнович, мужики крепкие. Но салон попробуем вычислить.
— Вряд ли вы сможете там что-то узнать, — Борис пожал плечами и взялся за вилку.
— Я — нет, а вы — может быть.
Борис поднял голову и встретился с серьезным взглядом Горецкого. Глаза хорошо были видны, потому что пенсне Аркадий Петрович снял, и в глазах этих Борис увидел жесткость.
— Завтра четверг, — произнес Горецкий, — а что там говорил этот… господин Вольский? В салоне в четверг… Дело в том, Борис Андреевич, что я видел труп курьера. Это достаточно молодой человек, телосложением похожий на вас.
— А что? — усмехнулся Борис. — Пароль я помню, могу сойти за курьера, вот только знать бы, какой салон, и что я должен перевозить?
— Да, тем более что пароль, кстати, как раз насчет Петербурга. Насчет того, что будете перевозить, выясним после. А теперь слушайте, — Горецкий крикнул Саенко, чтобы убрал посуду и разложил на чистой скатерти листки бумаги, — в Феодосии несколько салонов, среди них один большой шляпный госпожи Матильды Занг, то есть просто магазин головных дамских уборов на заказ, якобы по парижским моделям.
— Даже если это тот салон, что нам нужен, меня туда и на порог не пустят! — засмеялся Борис.
— Курьера из Батума тоже бы не пустили, — согласился Аркадий Петрович, — тем более в сопровождении татар.
— Далее, куча мелких магазинчиков, именующих себя салонами, но это, думаю, тоже не то, что нам нужно. Есть ещё салон мадам Бабайчук, это местное увеселительное заведение. Я наводил справки, сама мадам — милейшая женщина, дела ведет честно. Полиции девушки её известны трезвым поведением и патриотизмом. Военным у неё в заведении всегда скидка, и даже в долг верят. Никаких татар там и близко не подпустят, у моего человека из контрразведки там осведомитель есть. Он утверждает, что там все на виду, никаких тайн.
— А что с последним салоном? — нетерпеливо спросил Борис.
— Последний салон… Есть у нас тут такой салон ОДИ — общество деятелей искусства. Туда ходят господа, которые испытывают высшие потребности, кое-что для души. Устраиваются там выставки сомнительных живописцев, скупают потом их картины оптом богатые греки. Один Бог знает, зачем им это нужно. Местные эстеты, в основном немолодые дамы, прогуливаются под раскрашенными лубками, считая, что они на настоящем вернисаже. Поэты частенько захаживают, и те же дамы восхищаются их изысканными опусами. Бесконечно принимают они там, в своем ОДИ, каких-то заезжих творческих личностей. То профессор читает лекцию “О передаче сновидений по проволоке”, то гипнотизер какой-нибудь внушает отставным военным, что они все поголовно Александры Македонские…