— Не перебивай! Не знаю я, какая мерзость! Он называл, да я забыла!
— Радиоактивные отходы, что ли?
— Ой, не знаю. Больничное что-то. Из института какого-то. Где флигель — там, вроде бы, коллектор какой-то, так труба туда уходит. Дед говорит: институт этот, мол, секретный какой-то, с улицы не зайдешь, и вывески не имеет. И трубы, что под гаражом, тоже ни на одном плане города нет.
— А дед откуда столько подробностей вызнал?
— Дед много чего знал, да не все нам рассказывал… В общем, он мне так сказал: гараж я вам устрою, машину туда поставлю — не Борису, так Гошке пригодится. А ты, Ангелина, приглядывай, чтобы не потравились из-за этой трубы. Запашок может пойти такой, лабораторный. В исполкоме про эту клятую трубу не знают, жаловаться бесполезно. Да и в горкоме не все в курсе. Я тебе телефончики оставлю, ежели что — позвонишь товарищам. Они все сделают. Я его спрашиваю: что ж ты, отец, на таком плохом месте гараж поставил? Он разозлился. Ты, мол, еще поучи меня! Брал, что дают. Знаешь, какое время было!
— Бред какой-то, — сказал Сигизмунд. — Труба, лабораторный запах, гараж, старые большевики… охтинский изверг…
— Какой еще изверг? — насторожилась мать.
— Да нет, это я так… — Сигизмунд подумал, что изверг с восхитительной легкостью вписывается в эту абсурдную цепочку. Семейное это у них, что ли?
— А больше дед ничего не говорил?
— Ну, сказал, если трудности возникнут по части гаража или квартиры — этим же товарищам звонить. Они устроют.
— Что за «товарищи» такие?
— Не знаю, горкомовские какие-то…
— А депутат? — спросил Сигизмунд. — Помнишь, депутат хотел наш гараж купить? Твоя работа? Или «товарищей»?
— Товарищей, — сказала мать.
— Тогда получается, что «товарищи» не горкомовские… Партия-то тогда уже того… кони двинула.
— Двинула или не двинула, а сработало. — Мать помолчала и заговорила другим тоном: — Я, Гошка, в твои дела не лезу. Ты скрытный. Весь в деда пошел. Только по-польски не говоришь.
— Аттила хайта мик Сигизмунд Борисович, — сказал Сигизмунд.
Мать покосилась на него с несчастным видом.
— Слушай, мать, а ты действительно веришь, что под гаражом проходит какая-то таинственная труба и что «товарищи» из горкома могут ее заткнуть? Может быть, это утонченное польское остроумие пана Стрыйковского?
— С депутатом-то помогли… Позвонил бы ты им, Гоша. Можешь не рассказывать мне про свою кикимору, где ты там ее подобрал и куда она сгинула.
— Она не кикимора, — сказал Сигизмунд. — Она перед иконой Божьей Матери молилась.
— Иная нечисть и к иконам нечувствительна.
— Ты еще «Вия» мне начни пересказывать. Господи, мать, как тебя в партии-то держали!