— Вы не хотите, чтобы я вмешивался в вашу жизнь? — удивился он. — Так надо было раньше об этом сказать. Еще позавчера, когда я сделал то же самое, вам это понравилось, насколько я понимаю. Что изменилось с тех пор?
И по своей иезуитской логике он был прав. Но я не желала так легко признаваться в собственном поражении.
— А вы не заметили, что я пыталась остановить вас?
— Вы в этот момент были слишком взволнованны, — мягко ответил он. — Впрочем, так же, как и сейчас. Юлия Сергеевна, чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы больше никогда в жизни вы даже не подходили ко мне, не разговаривали со мной и забыли бы мои имя и отчество! И что бы ни происходило со мной и с кем бы я ни общалась — вас это больше не касается! Понятно?
— Понятно, — пожал он плечами. — Вот теперь мне все понятно. Разве я похож на насильника? Значит, если я вас правильно понял, то вы отказываетесь идти со мной в ресторан?
Это уже было чересчур. Я ничего не ответила ему, боясь что или ударю его, или расплачусь, как девчонка. Мне казалось, что я на такое уже не способна, но слезы были уже где-то рядышком, и достаточно еще одного его слова, чтобы они хлынули градом.
Я предпочла развернуться и удалиться в свое купе.
* * *
Какое счастье, что Стеллы не было в это время в купе, а то ей досталось бы на орехи! Но даже не в этом дело. Мне необходимо было побыть в одиночестве и еще раз самым тщательным образом проанализировать ситуацию.
И начала я намеренно не с Бориса Алексеевича, поскольку еще не освободилась от чисто эмоциональной оценки событий и она бы помешала сейчас трезвому анализу.
Поэтому я вернулась к разговору с Толяном, в котором, безусловно, содержалась нужная мне информация.
Прежде всего она заключалась в том, что у Санька были с собой какие-то важные «документы».
«Скорее всего это какие-то секретные документы», — сказал мне в Шабалове Гром, хотя и не был в этом уверен.
И если это те самые документы, то прежде всего мне необходимо было их достать. А для этого…
Только теперь я поняла, что у меня была реальная возможность, хотя и очень рискованная, найти эти документы и забрать их себе! Ведь я в течение нескольких мгновений находилась одна в том самом купе, где они были спрятаны!
Конечно, у меня совсем не было времени, и в любую секунду мог вернуться Толян, и в этом случае я должна была бы пойти на крайние меры. Боюсь, что тогда бы мне пришлось, вырубив Толяна, прыгать с поезда. Да и то только в том случае, если бы документы были у меня в руках.
А если бы у меня их не было? Тогда я могла этим несвоевременным обыском сорвать все задание.