— Только если нет иного выбора, мадам, — кивнул Ваймс. Это оказалось приемлемым. В этом миссис Резерфорд походила на Раста. Она слушала интонации голоса, а не слова.
— Полагаю, милая, нам лучше поторопиться… — начал Резерфорд.
— Я не оставлю Отца! — воскликнула его жена.
— Не беспокойтесь, мадам, — вмешался Ваймс. — Где он?
— На баррикаде, разумеется! Которая, позвольте мне заметить, гораздо лучше прежней.
— Прекрасно, мадам. Если он спустится, мы…
— Э, вы не совсем поняли, сэр, — пробормотал Резерфорд. — Он, э, на баррикаде…
Ваймс поднял взгляд на баррикаду, а потом всмотрелся пристальнее. У самого верха сваленной мебели едва виднелось кресло. При дальнейшем рассмотрении оказалось, что оно занято спящей фигурой в шлепанцах.
— Он очень привязан к своему креслу, — вздохнул Резерфорд.
— Оно будет семейной реликвией, — добавила его жена. — Будьте так добры, пошлите ваших юношей забрать нашу мебель, хорошо? И будьте поосторожнее с нею. Поставьте ее где-нибудь сзади, чтобы в нее не попали.
Когда миссис Резерфорд направилась к зданию стражи, Ваймс кивнул Сэму и паре других людей.
— А какая-нибудь там битва будет? — спросил растревоженный мистер Резерфорд.
— Возможно, сэр.
— Боюсь, я не слишком-то хорош в этом.
— Не волнуйтесь, сэр. — Ваймс подтолкнул человека к баррикаде и повернулся к оставшейся группе. Ему казалось, что его сверлили чьи-то глаза, и теперь он смог проследить за взглядом и заметил молодого человека в черных брюках, рубашке с оборками и с длинными кудрявыми волосами.
— Это какая-то уловка, так ведь, — проговорил человек. — Вы заманите нас к себе, и никто никогда нас больше не увидит, да?
— Тогда не иди, Редж, — отозвался Ваймс. Он сложил руки и повернулся обратно к баррикаде улицы Китовой Кости. — Если кто-нибудь еще хочет присоединиться к нам, вам лучше поторапливаться! — крикнул он.
— Вы не знаете моего имени! — возразил Редж Башмак.
Он заглянул в большие выпученные глаза. Единственной разницей между нынешним Реджем и тем, которого он оставил в будущем, состояла в том, что констебль Башмак был гораздо серее и держался на нитках. Зомбийство было у него в крови. Он родился, чтобы быть мертвым. Он так твердо верил, что какая-то внутренняя пружинка так и не отпустила его. Он станет неплохим копом. Но революционер из него никудышный. Люди, настолько же пылкие, как и Редж, становились настоящей проблемой для революционеров. Именно так он и начинал.
— Ты Редж Башмак, — сказал он. — Ты живешь на улице Китовой Кости.
— Ага, у вас есть тайное досье на меня, да? — с ужасающей радостью заметил Редж.