- Пропадешь в камышах. Сырость. Звери да змеи. Пожалуй, не выдаст. Рыбу ловили вдвоем. Уху из одного котла хлебали. Ты молчи. Потерпи до ночи.
- А ночью?
- Не знаю.
- Коней украдем, поскачем на Русь.
- Ладно. Посмотрим.
- Осилили, черти. Тех, которых схватили, убьют?
- Нет, наверно. Хазарин не даст. Скорей, своих бунтарей - в Корсунь, твоих земляков - в Самандар.
- А где Самандар? Далеко?
- О! Зело далеко. Степи. Горы. Много дней пути. Три раза столько, как от Днепра до Таны.
- Не дай господь угодить.
- Да. Оттуда на Русь уже не попадешь…
Затихли. Сон не сон, дремота не дремота. Отупение.
Дважды, туда и обратно, мимо лачуги проехали с криками конники. Пусть орут. Перестанут. Кто-то украдкой проник в жилье. Шарит, шуршит, наступая Руслану сквозь камышовую толщу на затылок, сгорбленную спину. Сплюнул. Выругался шепотом. Чуть скрипнул дверью.
Он представился смерду красноглазым, лохматым, крючконосым, с длинными клыками, торчащими вниз из углов искривленного рта. И кони, топот которых давно умолк, казались почему-то шестиногими. Степь вздымалась стеной, как гора…
Человек - на воле человек. Ушам, глазам и мозгу нужен открытый простор. Без него, в узкой дыре, накрытой страхом, человек сам становится лохматым, шестиногим и клыкастым.
…Ушел? Или стоит, сторожит?
Руслан устал бояться. Он в тихом бешенстве заскрежетал зубами. Топчут тут всякие голову. Хватит. Теперь он знал, что сильный и может бить. Он хочет бить. Он будет бить, убивать.
- Выйдем, - сказал он Кубрату.
- Давай. Надоело в яме сидеть.
Тростниковая решетка подстилки с треском распалась. В лачуге темно. Зато снаружи, сквозь раскрытую шаткую дверь, зовуще сверкают синие звезды. От порога ведет через черную воду к вольным чащам зыбкий мост из лунного света.
- Тихо! Идут.
Укрылись за углом.
Кто-то длинный заглянул в лачугу.
- Эй, Кубрат…
- Ты, Гейзерих? - шепнул старик у него за спиной
- Тьфу! Напугал. Был кто-нибудь?
- Был. Обшарил хижину. Ушел.
- А! Лезьте в лодку Скорей.
На том берегу, в черных камышах, внезапно взметнулся к зубчатым звездам раздирающе острый визг. Ударившись о них, изорванный, упал назад, в сырую пойму, клочьями хрипа и хлюпания. Руслан - оторопело:
- Это кто?
- Эбер. - Гот уперся жердью в мокрый берег. - Ну, как по-вашему… вепрь. Попал в чьи-то зубы…
- Куда плывем? - спросил Руслан у Гейзериха, когда, оставив холм позади, гот перегнал лодку к левому, в зарослях, берегу и медленно двинул ее, тыча в дно длинным шестом, против течения.
- К братьям.
- В степь с Кубратом хотели.
- Нельзя. Дозоры повсюду. Сразу попадетесь. - Помолчав, сказал с угрюмым одобрением: - Насолили беку. Хорошо.