К Нарове они все-таки пробились — в полукилометре ниже по течению. Берег здесь был такой же — с песчаным откосом, служащим неплохим укрытием, и с широким открытым пространством перед ним… Такой же — но здесь не было тайника с лодками. Впрочем, лодки помогли бы мало в этой ситуации. На веслах под обстрелом далеко не уплывешь…
Стрельба стихла. Наверняка преследователи сейчас рассредоточивались по берегу, отрезая все возможные пути отхода в глубь суши…
— Хреновая у них спецура, только с памятниками воевать наученная, — сделал вывод Макс. — Подготовишки необстрелянные, под пули лезть боятся… Жить любят. Слушай, Танцор, — а ведь будь патронов побольше, мы б их всех тут положили, точно!
Граев не ответил, бинтуя Валета. Патронов осталось мало, очень мало.
— Ну что, Танцор, — жизнерадостно продолжил Макс, — спички будем тянуть, кому из нас с Надей плыть, кому с Валетом оставаться? Или полюбовно договоримся?
— А в глаз? — спросила Надежда.
— Видишь вон тот мысок? — спросил Граев.
— А за что? Да уж не слепой, — ответил им Макс в строгой последовательности.
— Если там, на мысочке, не сидит кто-то с хорошей ночной оптикой — то с инструкторов этих ребят надо требовать обратно деньги за обучение…
— Брось… Никого там нет. Они ж еще не опомнились, глаза по пять копеек. Плывите, черт с ними, со спичками… А я уж потом, поглубже ныряя. Меня Джазмен натренировал, поклон ему низкий.
— Трепач, — сказала Надежда.
Тра-та-та-та… — сказал ручной пулемет. Как раз с того мысочка. Пули ударили во влажный песок у самого уреза воды.
Граев быстренько подтащил Валета к обрыву, сам прижался к крутому песчаному склону.
Вторая очередь — пули вновь прошлись по песку, теперь на метр ближе. Третья очередь угодила в небольшой изгиб берега.
Мертвая зона — фланговым огнем их не достать. Но ночной заплыв теперь не состоится. Даже пробежать десяток метров по колено в воде не получится.
Все трое молчали. Понимали — вот теперь шансов не осталось.
— Танцор… — послышался еле слышный голос. Граев наклонился к Валету.
— Не говори ничего. Нельзя, легкое прострелено.
Валет не внял. Заговорил — и в негромкие слова вплеталось какое-то побулькивание, похлюпывание. Фразы Крапивин-младший проговаривал очень быстро, на коротком дыхании, но делал между ними длинные паузы.
— Так и так не жилец… Ты спрашивал — за что ненавижу… Я ж тут жил, в Силламяэ… Жена, дом, трое детей… Десять лет душа в душу… Дети на двух языках говорили… Потом начались дела эти, как с цепи сорвалась… Народный фронт, независимость, мигранты-оккупанты… На развод, детей ей, понятно… Пятнадцать лет не видел… Куратами наверняка себя считают… Но я по полной расплатился, Танцор… Не только сегодня… Вот вам порошочка белого, колитесь-нюхайте… По полной… А теперь думаю: на хера?… Может, лу…