Мария кивнула и продолжила:
– И на котором лежала целая гора засахаренных слив!
– Покажи мне его, Мария!
Сестра подошла к уже уложенному саквояжу и достала красивое серебряное блюдо с изящным рисунком.
– Какая прелесть! – вскричала Франсис. – Надо же, ты получила его просто за то, что рассмеялась! Это королевский подарок, Мария. Первый королевский подарок в твоей жизни…
– И, смею надеяться, последний, – беспечно заявила Мария. – Но блюдо действительно прелестно, и я всякий раз смеюсь, когда гляжу на него. Ах, я так завидую тебе, Франсис! Ведь ты остаешься в Париже, а я обожаю Париж! Особенно он мне нравится по утрам, когда все еще только просыпаются, везде царит оживление, на улице витают запахи готовящейся еды, магазины открываются, а люди спешат кто куда, и у всех такой возбужденный вид! И тебе невольно передается это волнение… По сравнению с Парижем Брэмбридж кажется очень скучным.
– А он и вправду скучный, – признала Франсис. – В Брэмбридже единственное развлечение – месса.
– Значит, там все по-прежнему. А когда служат мессу, дверь в церковь запирают, да?
– Да. Но в остальном там ужасная скучища. Каждый день уроки, потом небольшая прогулка верхом по парку… Мы почти ни с кем не знакомы, потому что большинство наших соседей – протестанты и родители не разрешают с ними знаться.
Теперь настал черед Марии горевать.
– А, какая же ты счастливица, Франсис! – вздохнула она. Счастливая пора ее жизни миновала, начинался следующий этап. Что ж, придется привыкнуть к отчему дому… привыкла же она к Парижу! Ладно, хотя бы ей удалось утешить Франсис – и то слава богу!
* * *
Дом в Брэмбридже оказался меньше, чем его себе представляла Мария.
«Должно быть, – с невеселой усмешкой подумала она, – это по сравнению с Версалем».
По пути домой они проезжали через Лондон, и там Марию вновь охватило радостное волнение, поскольку столица Англии напомнила ей Париж. Наверное, дело было в том, что в Париже в то время вошло в моду все английское, и парижане переняли английский стиль одежды… разумеется, только мужской! Мужчины носили сюртуки строгого покроя, белые шарфы и сапоги для верховой езды, а в магазинах рекламировали «le the» – чай, объявив его типично английским напитком… Большой город привел Марию в восторг, но, конечно же, они не могли там задерживаться. А когда, наконец, добрались до славящегося своей красотой графства Гемпшир, миновали Винчестер, лежавший на пути к Брэмбриджу, и въехали на липовую аллею, Мария немного расчувствовалась – все-таки это был ее родной дом! Однако она не забывала о том, с какой нежностью обняла ее на прощание мать-настоятельница, прошептав, что, если Марии вдруг захочется вернуться в монастырь, ей там всегда будут рады. При этом настоятельница монастыря явно подразумевала, что Мария Смит всегда останется одной из ее самых любимых воспитанниц.