Если бы они поднялись и пошли… Но Павлов, как назло, упорно продолжал сидеть на своем месте, а его визави, все так же по-бычьи пригнув голову, не делал ни единого лишнего движения.
А время между тем истекало. До назначенного часа оставалось меньше десяти минут. С дисциплиной здесь строго, и, надо думать, лучше к месту сбора не опаздывать. Могут и наказать.
В отчаянии Роман быстрым шагом обошел дальнюю оконечность выставки и оказался точно напротив собеседника Павлова. Но теперь расстояние было слишком большим. Он видел только лоб и округлое начало щек, но, как ни напрягал зрение, не мог различить черт лица. Вдобавок мельтешащие то дальше, то ближе силуэты посетителей никак не давали возможности «настроить фокус».
Оставалось всего три минуты, и ему уже стоило направляться к месту сбора. Таким образом, он не сумел установить единственного, но тем более важного контактера Павлова. Называется, выполнил задание.
Что же делать? Бежать в кафе, что-либо там купить, хотя бы пачку сигарет, и в упор обозреть незнакомца? Пускай они оба также его разглядят, но зато и он увидит все, что ему нужно.
Не хочется показываться им, ах как не хочется, но, похоже, делать нечего. Крохин ему ни за что не простит, если он ничего не сумеет принести в клюве. Первым же рейсом отправит домой. А это уже несмываемый позор. Весь отдел будет смеяться. Ладно, придется идти в кафе, ничего не поделаешь. Как говорится, охота пуще неволи.
И тут Романа осенило. Он же на выставке вооружения! И здесь полно самой первоклассной оптики. Как же он сразу не додумался до такого простого, простейшего, наипростейшего решения?! Видно, стареть стал – сомнений нет.
Он подбежал к одному модулю, ко второму, к третьему – и увидел то, что искал. Целый стенд биноклей – десятки различных модификаций – был представлен на выбор крупной китайской фирмой. Роман схватил один из них, не очень большой, чтобы не привлекать внимания издали, но довольно увесистый, что говорило о толщине и качестве линз, и поднес его к глазам. К нему немедленно подскочил представитель фирмы и, лопоча по-английски с чудовищным китайским акцентом, начал объяснять достоинства бинокля.
Роман, машинально кивая, повел биноклем вдоль ряда модулей, невольно удивляясь силе приближения (прибор и в самом деле был великолепный), затем повернул окуляры влево, туда, где находилось кафе, подкрутил регулятор резкости, отыскивая нужный ему столик – и вдруг прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки, не далее, увидел светло-серый пиджак Павлова, а за его плечом… лоснящуюся физиономию Мустафы Хурмиза. Почти точно такую, как на фотографии, только с густой черной бородкой на полных щеках. Мустафа как раз что-то втолковывал Павлову и жестикулировал при этом короткими пухлыми пальцами.