Француз вошел в банк; проводник остался ждать в передней, где сразу же вступил в разговор с несколькими лицами без определенных занятий или, вернее, занимающимися чем попало, которые в Риме всегда слоняются возле банков, церквей, развалин, музеев и театров.
Одновременно с французом вошел и тот человек, который отделился от кучки любопытных; француз позвонил у дверей конторы и прошел в первую комнату; его тень последовала за ним.
— Могу я видеть господ Томсон и Френч? — спросил приезжий.
По знаку конторщика, важно восседавшего в первой комнате, подошел служитель.
— Как прикажете доложить? — спросил он, собираясь показать чужестранцу дорогу.
— Барон Данглар, — отвечал путешественник.
— Пожалуйте.
Открылась дверь; служитель и барон исчезли за ней.
Человек, вошедший вслед за Дангларом, сел на скамейку для ожидающих.
Минут пять конторщик продолжал писать; в продолжение этих пяти минут сидевший на скамейке человек хранил глубокое молчание и полную неподвижность.
Наконец конторщик перестал скрипеть пером; он поднял голову, внимательно посмотрел кругом и, удостоверившись, что они одни, сказал:
— А-а, это ты, Пеппино?
— Да! — лаконически ответил тот.
— Ты почуял, что этот толстяк чего-нибудь стоит?
— На этот раз нашей заслуги тут нет, нас предупредили.
— Так ты знаешь, зачем он сюда явился?
— Еще бы! Он явился за деньгами; остается узнать, какова сумма.
— Сейчас узнаешь, дружок.
— Отлично; только уж, пожалуйста, не врать, как прошлый раз!
— Ты это про что? Про англичанина, который на днях получил три тысячи скудо?
— Нет, при нем в самом деле оказались три тысячи скудо, мы их нашли.
Я говорю о том русском князе.
— А что?
— А то! Ты сказал нам про тридцать тысяч ливров, а мы нашли только двадцать две.
— Видно, плохо искали.
— Его обыскивал сам Луиджи Вампа.
— Значит, он либо заплатил долги…
— Русский?
— …либо истратил эти деньги.
— Ну, может быть.
— Не может быть, а наверно; но дай я схожу на мой наблюдательный пункт, а то француз покончит дело, и я не узнаю точную сумму.
Пеппино кивнул головой и, вынув из кармана чеши, принялся бормотать молитвы, а кои терщик прошел в ту же дверь, за которой исчезли служитель и барон.
Не прошло и десяти минут, как конторщик вернулся сияющий.
— Ну, что? — спросил его Пеппино.
— Alerte! alerte![62]— сказал конторщик. — Сумма-то кругленькая!
— Миллионов пять, шесть.
— Да; так ты знал?
— По расписке его сиятельства графа Монте-Кристо?
— Ты разве знаешь графа?
— И с кредитом на Рим, Венецию и Вену?
— Верно! — воскликнул конторщик, — откуда ты все это знаешь?
— Я ведь сказал тебе, что нас заранее предупредили.