Комната была не ее!
Над кроватью распростерся чудесный балдахин. В камине жарко пылал огонь, а на прикроватных столиках таинственно мерцали свечи в сверкающих медных канделябрах. Тревожная догадка пронзила Дебору, как удар молнии. Она вбежала в его комнату! Дебора предприняла отчаянную попытку прийти в себя и воззвать к голосу рассудка.
– Пожалуйста… – начала было она, но он закрыл ей уста поцелуем, оборвав протестующий возглас. Ну почему она не может сохранить ясность мышления, стоит ему поцеловать ее? Вкус его губ был столь же пьянящим, как и вино за обедом, которое до сих пор играло у нее в крови.
И вдруг он опустил руки на ее грудь.
Он обхватил ее, приподнял… Жаркие, пылкие губы мистера Алдерси пахли вином и обещанием. Большими пальцами рук он нежно приласкал набухшие бутоны ее сосков. Ей было хорошо, когда он делал так. Очень хорошо.
Он принялся медленно опускать ее на постель.
– Еще один маленький поцелуй, – негромко промурлыкал он.
Она знала, чего он хочет на самом деле.
Впрочем, и сама Дебора хотела того же.
Но даже сейчас ее тело не хотело отрываться от него. Легкое прикосновение его бакенбард вызывало у нее сладостную дрожь. И она изнемогала от желания снова ощутить его прикосновение – как он сделал это там, в коридоре. Ее тело умоляло закончить то, что он начал. Медленно, но твердо он опустил ее на покрывало…
Дебора вдруг выскользнула из-под него. Что она делает?
– Подождите! Мы не можем этого делать. Это дурно.
Он опустил взгляд на кровать, словно удивляясь, что ее там нет. Потом нахмурился.
– Дурно? Не вижу в этом ничего дурного.
– Нет, мы не будем этим заниматься. – Корсаж ее платья сполз вниз, обнажая изящную хлопчатобумажную сорочку с глубоким вырезом. Она встала и запахнула платье на груди, чувствуя себя ужасно глупо. – Прошу простить меня. Я ввела вас в заблуждение. Я не могу… – Она умолкла, пытаясь подобрать верное слово. – В общем, вы понимаете.
Мистер Алдерси улыбнулся. Лежа на кровати, он являл собой воплощенное искушение.
– Нет, я ничего не понимаю.
– Понимаете, и еще как! – горячо воскликнула она. Она бы непременно бросилась бежать, но он запер дверь и встал у нее на пути.
Дебора попыталась обойти его. Он снова загородил ей дорогу. Святой Боже, даже волосы ее пребывали в полнейшем беспорядке. Заколки больше не удерживали их, и тяжелая грива волной упала ей на плечи.
Впрочем, и его прическа изрядно растрепалась, придав ему озорной, мальчишеский вид. А рубашка выбилась из бриджей. Это она вытащила ее, когда в коридоре стонала и извивалась от желания, требуя большего.