— Как и вы, миссис Перссон.
— Меня это радует. Мы получаем удовольствие от того, что делаем.
— Мои рассуждения по поводу сообщаемых вами сведений смешат вас? — осведомился я.
— И это тоже. Мы полностью предоставляем вашей оригинальной фантазии вносить в эту информацию необходимую путаницу, чтобы она была безопасной!
Я уставился в рукопись. Я был поражен, обнаружив в ней определенную перекличку с записками моего деда. Бастэйбл, кажется, все же оборвал не все связи. Я обратил на это внимание миссис Перссон.
— Наше мышление может вместить в себя лишь определенный объем информации, — ответила она. — Я уже упоминала об этом прежде: иногда мы страдаем настоящей потерей памяти. Порой действует своеобразный «запрет на воспоминания». Таким образом нам удается вторгаться в разные временные потоки, которые недоступны обыкновенным путешественникам по времени.
— Время позволяет себе забыть вас? — иронически спросил я.
— Именно так.
— Как человек, склонный к анархизму, — сказал я, — я уже впился в эту рукопись. Россия под управлением Керенского… Нельзя ли…
Она прервала меня:
— Я не могу сказать вам ничего больше, прежде чем вы не прочтете.
— Мир, где не могла состояться большевистская революция. Что же разыгралось в той, другой истории…
Я часто спрашивал себя, что стало бы с Российской Империей при таких обстоятельствах, поскольку испытывал острый интерес к Советскому Союзу и его литературе, которой при Сталине так чудовищно заткнули рот.
— Сперва прочтите, что написал Бастэйбл, а потом уже задавайте мне вопросы. Я отвечу, как смогу. Только от вас зависит, так он сказал, какой облик придать всей этой писанине, поскольку вы профессиональный писатель. Но он верит, что вы сохраните основные идеи произведения и его воспоминания.
— Я сделаю все, что смогу.
И вот перед вами третий том воспоминаний Освальда Бастэйбла. Я вносил как можно меньше исправлений и представляю книгу читателю почти нетронутой. Что же касается достоверности изложенного, то — судить вам.
Майкл Муркок.
Три Чимнис, Йоркшир.
Англия, июнь 1980 г.