— Повторяй про себя какие-нибудь стихи, желательно на латыни. Латинские тексты очень успокаивают.
Я последовала совету, и он помог. Я даже задремала, и мне привиделся кошмар, принявший облик очень красивой девушки с распущенными черными волосами, в которых сверкали отблески багрового пламени. Девушка была под три метра ростом, она быстро и резко щелкала пальцами, высекая из них искры, летящие ко мне, однако я умудрялась уворачиваться. Было страшно. И вдруг… сквозь страх, сквозь сон я услышала такой родной, такой милый картавый голос, голос Арсения!
— Не ваше дело, — с ледяной яростью заявлял этот долгожданный голос почти у нас под окном. — Я взрослый человек и имею право возвращаться тогда, когда сочту нужным. По-моему, даже в коммунистические времена милиция не позволяла себе подобного самоуправства.
Моя подруга вскочила, прыгнула на мою кровать и пихнула меня в бок.
— Паникерша! — смеясь, прошептала она мне в ухо. — Лежит, говоришь, убитый? Тебя к неприятельским армиям подсылать надо, для снижения боевого духа, вот что!
Ну, разумеется! Камень, упавший сейчас с ее сердца, был не меньше моего, просто она лучше владеет собой!
А диалог во дворе продолжался.
— Вы обязаны ответить, — настаивал Игаев.
— Я? Обязан? В таком случае предъявите соответствующие документы. Ах, нет? Значит, спокойной вам ночи.
— Захлопнул дверь у милиционера под носом, — прокомментировала Бэби.
— А Игаев сообщил ему о… о Петре Михайловиче?
— Нет. Сразу потребовал отчета, откуда он идет, а тот отказался.
— Потому что терпеть не может, когда на него давят, — понимающе кивнула я. — Ему надо было все объяснить логически. Боже мой, какое у меня прекрасное настроение! Это ужасно, да? Человека убили, а я радуюсь. Получается, Арсений для меня настолько дороже Петра Михайловича? Мне казалось, скорее наоборот.
— Просто смерть Петра Михайловича мы уже пережили, и назад пути нет, — объяснила мне подруга. — Мы смирились с ней за невозможностью иного выхода. А по поводу Арсения была неопределенность, и она разрешилась наилучшим образом. Если бы с Петром Михайловичем тоже была неопределенность и она разрешилась плохо, мы бы не радовались, можешь мне поверить.
— Наверное. К тому же если бы Арсений тоже… ну, понимаешь? то стало бы ясно, что из-за нас. В смысле, из-за драки. В смысле, эти двое. А я, наверное, жуткая эгоистка. Мне очень не хочется оказаться виноватой.
— А кому хочется? Только режьте меня на части, я не верю, что Петра Михайловича убили эти типы. Они такие… ну, обычные искатели приключений. У них ветер в голове. Сразу вмазать — пожалуйста, а обдумывать, копить зло, возвращаться, подкарауливать… Они наверняка нашли себе занятие поинтересней. Кстати, а как его убили?