– Так-так, – встав, Юний заходил по комнате, и черная тень его, словно сама по себе, заскользила по стенам. – Если верить песням и Гаю Мальве, сокровища где-то рядом. И гораздо ближе, чем мы думаем… Гораздо ближе. Что бы значила эта большая звезда? Солнце, как мы недавно решили? Или что-то другое? Что? Какой-нибудь идол или священное место…
– Старое святилище! – вдруг выкрикнул Гета. – Помнишь, господин, мы с тобой там когда-то были? Там еще река, ручеек…
– Святилище? – все разом переглянулись.
– Жаль, мы вернули в конюшню коней, – шепотом посетовала Клавдия. – Хотя завтра с утра можно будет их взять. Юний, ты ведь говорил, у тебя есть на то полномочия?
– Есть. Хвала твоему приемному батюшке. – Рысь ненадолго задумался. – Вообще же, я бы не стал брать лошадей – слишком заметно. Лучше нанять обычную телегу, одеться попроще… Сейчас ведь сенокос, да?
Телегу наняли у одного виноторговца, старого знакомого Юния. Обрядились в льняные туники, простые, некрашеные, без украшений. Выехали не рано – ведь жизнь начиналась сразу с восходом солнца, и начиналась весьма бурно, а затем ненадолго стихала – люди разбредались по лавкам, полям, меняльным конторам, да мало ли у кого какие находились дела?
Старое капище встретило кладоискателей сумрачной прохладой и запахом дикого меда. Вокруг небольшой, давно заросшей густой травою полянки протекала неширокая речка, изгибалась подковой… Подковой! Полукружьем! А ровно от середины изгиба лесом шла старая просека. Видно, когда-то здесь была довольно широкая тропа, дорога даже – может, скот водили на водопой, может, еще для чего. Сейчас-то давно уже все заросло – репейник, крапива, жимолость, малиновые заросли, даже деревья – осины, березы, сосны. Впрочем, хорошо видно было, что это деревья-подростки, не вошли они еще в полную силу, так, только начинали матереть потихоньку…
– Старый водопой, – шепотом пояснил Гета. – Мой дед говорил – при нем еще этой тропой пользовались.
– Ну, – нервно хохотнул Юний. – Воспользуемся и мы.
Оставив телегу с лошадью на поляне, они пошли друг за другом. Гета шагал последним, что-то бормоча насчет того, что место это издавна считалось нехорошим, колдовским, жутким.
Старые деревья – сосны, корявые разлапистые дубы, буки – постепенно подступали к бывшей просеке ближе, вот уже и совсем вытеснили подростковую мелочь. Тропа (или что там от нее оставалось) уперлась в высокий дуб с шершавой корой и раскидистой кроной… Вот оно – острие «стрелы»! – внезапно подумал Рысь. Ну да, так оно и есть – «стрелу» как раз и составили резко сужающиеся скопом деревья, старые, столетние, вернее, многомноголетние, которые росли здесь и тогда, во времена Боудикки…