– Ладно, дядько Филипп. Вы только дорогу укажите, а там уж я сам как-нибудь… Небось «дух»-то не огонь. С ним и столковаться можно.
– Может, и так, – недобро усмехнулся объездчик. – Да только я пока еще таких не видел.
– А-а! – махнул рукой Алексей. – Зачем я ему, «духу»? Не на это же он позарится. – Он кивнул на холщовую сумку с бумагой и красками. – Так расскажете, как идти?
– Плохую ты, парень, тропку выбрал. К кордону она. Там и «дух», и новые прикордонники сторожат. Каждый свое… Да и не пройдешь один там, как ни рассказывай.
– Человека надежного укажите, что проведет…
– Надежного?.. – усмехнулся Филипп. – Ты на погосте не пробовал пошукать? Там ребята самые надежные. Никому уже не разболтают.
– Господь с вами, – перекрестился Алексей, внутренне похолодев: «Неужели он об Акиме?»
– Ты, значит, дорогу выбираешь? На распутье долго не простоишь, да и не дадут… Ладно, пойдем на крыльцо, покурим…
Вышли. Молча присели на согретые осенним солнцем ступени, закурили. Подошел пес, потерся мордой о колени хозяина. Тот потрепал его жесткой рукой за ушами.
– От неметчины, говорят, ты прибег? – неожиданно спросил Филипп.
– Вроде того…
– От неметчины… А кисет-то у тебя русский!..
– На базаре купил, с махрой вместе, – спокойно ответил Алексей и посмотрел прямо в глаза Филиппа. Тот отвернулся.
«Это же надо, по вышивке определил… Не подумали. Сменить? Нет, подозрительно будет. Может, он уже сегодня обо мне «духу» доложит… А может, и нет».
– Ладно, дядько Филипп. – Алексей поднялся. – Нет так нет. Бывайте, спасибо за разговор.
– Погоди. – Объездчик придержал его за рукав, усадил. Помолчал немного, думая о чем-то своем. – Хорошо ты это делаешь. Глядел я на писанки твои. А горячие ключи… дело твое. Самому мне не с руки, а ты, что же, сходи, пока светло. Провожатого, дорогу показать, я тебе дам… Василина!
Скрипнула дверь сарая, и в темном проеме появилась девичья фигурка. Стройная, тонкая, прикрылась от света ладошкой, посмотрела в их сторону…
Она была рада, что пошла с Алексеем, и не скрывала этого. Они то молчали, то болтали о пустяках. Василина что-то вспоминала смешное о детстве, Алексей рассказывал забавные случаи, которые приключались с ним, цирковые анекдоты.
Она снова вспомнила что-то из детства. Он, извиняясь, улыбнулся и сказал, что не помнит этого случая.
– А я помню. – Она остановилась совсем рядом с ним, лицо ее вдруг стало серьезным и мудрым. – Я о тебе все помню. Ты мне очень нравился… Тогда… И вот ты здесь…
Алексею бы сказать, что Василина ему тоже нравится, что он не может ничего сделать с собой, что уже боится смотреть в ее глаза, – ведь потом до полночи заснуть не может, а когда засыпает, то снится ему она…