Проклятье! Я больше не вынесу. Ну почему он не уходит?
Лишь лунный свет освещал ее, но Мэри понимала, что обман вот-вот будет раскрыт. Однако ей надо посмотреть, что происходит вокруг. Слегка приоткрыв глаза, девушка увидела, как огромная рука тянется к ней.
Боже! Нет. Он собирается… коснуться моей…
– Как вы смеете, сэр! – Тотчас же Мэри широко раскрыла глаза, подняла руку и отвесила мужчине звонкую пощечину. Никогда раньше она не видела, чтобы кто-то был столь удивлен и растерян. От неожиданности мужчина широко раскрыл рот, быстро отдернул руку и приложил ее к левой щеке, на которой остались следы пудры.
– Прошу прощения, мисс… Я думал, что вы ста…
– Нет, вы сделали это нарочно. Вы знали. Вы играли со мной. Вы… вы… негодяй!
В этот момент из-за ее спины раздался оглушительный смех. Очевидно, виконт тоже пробрался сквозь живую изгородь. Мэри застыла на месте.
– Даже статуя знает, кто ты на самом деле, Роган. Репутация кутилы и гуляки прочно закрепилась за тобой, и клянусь, как бы ты ни старался, тебе никуда от этого не деться.
Боже! Виконт стоял у нее за спиной.
Ничего худшего просто не могло случиться. Ничего!
Мэри отвернулась, пряча лицо – она не могла допустить, чтобы виконт узнал ее. От волнения сердце стало бешено колотиться в груди. И, не имея другого выбора – ведь в целом мире не нашлось бы слов, с помощью которых девушка смогла бы объяснить ему, почему она появилась в саду в таком диковинном виде, – Мэри оттолкнула темноволосого мужчину и, видя единственный путь спасения в бегстве, быстро скрылась под покровом ночи.
– Проклятье! – Виконт следил за исчезающей в темноте стройной женской фигуркой. – Кто это был?
Его брат от удивления приподнял бровь, потирая ладонью покрасневшую от пощечины щеку, на которой остались следы пудры.
– Понятия не имею, но клянусь, что узнаю.
Мэри побежала в противоположную сторону, поэтому ей пришлось добираться до дома окольными путями: через сад, вдоль конюшни и заросших плющом стен. Она прошла с десяток домов, прежде чем смогла попасть на узкую улочку, ведущую на Беркли-сквер, где находился дом их старой тетушки, в котором они с сестрами остановились до конца сезона. Закрыв за собой дверь в передней, Мэри вздохнула с огромным облегчением. Наконец-то она дома, и, к счастью, Мэри была в этом уверена, виконт не разглядел ее лица.
Из-за толстого слоя пудры на ее лице вряд ли он узнал в ней ту женщину, которой отдавал честь в Гайд-парке каждый вторник во время прогулки. По крайней мере, она надеялась на это.
Огонь в камине освещал открытую дверь в гостиной, куда и направилась Мэри, зная, что по крайней мере одна из сестер будет там.