На протяжении двух миль Кендаскейг был закован в бетон — там, где он проходил через центр. Начиная с Мейн-стрит река уходила под землю и выбиралась наружу лишь у Басси-парка. Канал-стрит, забегаловки на которой выстроились в ряд как полисмены, шла параллельно бетонному берегу до выхода из города, и каждые несколько недель патрульные извлекали из реки затонувшие автомобили, облепленные тиной и отходами продукции текстильной фабрики. Рыба, которую время от времени ловили в канале, представляла собой несъедобных мутантов.
В северо-восточной (от канала) части города течение Кендаскейга отклонялось на несколько градусов. Торговля процветала, несмотря на наводнения. Горожане любили пешие прогулки вдоль канала, иногда держась за руки при попутном ветре (при встречном — романтику выдувало зловоние), и в Басси-парке, на который с другого берега смотрели окна средней школы, и где часто стояли лагерями скауты и приготовишки. В 1969 году жители были неприятно удивлены открытием, что хиппи (один из них пришил к заду своих джинсов американский флаг; правда, этот «розовый ублюдок» исчез еще до Джина Маккарти[28]) курят в парке марихуану и приторговывают «снежком». С этого времени Басси-парк превратился в притон для любителей «уколоться» на открытом воздухе. «Вот увидите, — слышалось отовсюду, — если их не остановить, дело кончится бедой». Беда не замедлила произойти: из канала выудили тело семнадцатилетнего парня с венами, разбухшими от практически чистого героина, именуемого наркоманами «белым балдежом». После этого случая Басси-парк перестал быть прибежищем для молодежи этого сорта, и появились сплетни о бродивших по округе призраках. Любая чепуха на эту тему находила, однако, благодарных слушателей, и всякий раз рассказчики снабжали байки все новыми подробностями.
В юго-западной части города река ставила даже больше проблем. Холмы здесь были глубоко прорезаны путями отхода большого ледника, расширявшимися вековой эрозией от Кендаскейга и его притоков. В нескольких местах на поверхность выходила порода, похожая на полупогребенные кости динозавров. Ветераны коммунального хозяйства Дерри постоянно держали это под контролем и с приближением осенних заморозков бросали все силы на ремонт свежеобразованных разломов. Мостовые коробились, крошились, будто под их покрытием что-то вызревало.
В таком поверхностном грунте лучше всего произрастала неприхотливая флора с неглубокой корневой системой — сорняки, мелкие полукустарники и низкие деревца: плющ, падуб росли повсеместно, где только им позволяла природа. Район у подножия холмов был известен в Дерри как Барренс. Барренс, как уже упоминалось, был чем угодно,