– Понятно.
Она слегка встряхнулась.
– Как здорово праздновать Пасху. – Наши глаза встретились в зеркале. – Люди приходят и уходят, – бесхитростно произнесла она. – Это жизнь.
Я снова оказалась в коттедже «Медларз», снова смотрела, как отец набивает трубку у очага. Ианта разносила рогалики с маслом на бело-голубой тарелке; ее фартук был завязан бантиком на спине. На раскрасневшемся от жара духовки лбу подпрыгивали маленькие пружинки кудряшек. Где-то в комнате из радиоприемника доносились звуки танцевальной музыки.
Хоть у Ианты и были сомнения насчет встречи с Натаном, но она вежливо с ним поздоровалась и поцеловала Поппи и Ричарда. Я расставила по комнате цветы и зажгла камин, и гостиная наполнилась теплом, ароматом и – как мне показалось – очарованием. Обстановка была натянутая, но все же не зловещая. Так как наша семья пережила мощную и неожиданную встряску и обрела новую форму, это было лучшее, что мы могли сделать.
Натан занялся приготовлением напитков. Ричард, как выяснилось, прекрасно умел обращаться с пожилыми дамами и заболтал Ианту. Ко мне подошел Натан.
– Хотел сказать тебе еще в прошлый раз, Роуз, мне нравится твоя прическа. И ты похудела.
– Спасибо. Ты выглядишь… нормально.
Он скорчил гримасу.
– То есть постарел и вымотался. – Я ничего не ответила. Натан протянул руку: на ладони цвела розочка экземы. Мне это было хорошо знакомо: «Роуз, сделай же что-нибудь. Нельзя, чтобы сыпь распространилась». И я мазала его кремом, который хранила специально для таких случаев. «Только не нервничай, дорогой».
– В аптечке до сих пор лежит тюбик, можешь взять, если хочешь, – сказала я и догадалась, что Минти наверняка устроила сцену по поводу нашего семейного сборища.
Он сунул руку в карман.
– Спасибо.
Мне было неуютно находиться так близко к Натану – я схватила блюдо с орешками, вручила его Ианте и сбежала на кухню. Послышался шум колес, ознаменовавший приезд Сэма и, как я надеялась, Элис. Я вошла в маленькую столовую со стенами цвета терракоты, чтобы закончить накрывать на стол, который я украсила прозрачными белыми свечами, блестящей ленточкой, тарелочками с изюмом и бело-розовым засахаренным миндалем, белыми лилиями и белыми льняными салфетками.
Довольно сентиментальная и совершенно неуместная обстановка. Но мне хотелось сделать заявление, поведать о своей вере в то, что наша семья выживет; упрямо и оптимистично сообщить о том, что нас не сломали. К тому же стол выглядел чудесно.
– Мама. – Появился румяный взволнованный Сэм. – У меня для тебя новость. – Я подумала: он собирается сообщить о женитьбе на Элис. Но за спиной Сэма притаилась фигурка в короткой красной юбочке, и это была не Элис – это была Джилли.