Едва засветлело, на голом склоне пологой сопки, что отделяла стадо от чумов, появилась маленькая подвижная фигурка. Прокопий без труда опознал Аркадия, старшего сына.
«С чего бы это? – думал он, спешно разворачивая лыжи. – С чего это Дарья погнала парня в такую рань!? Что там у них стряслось!?» И Прокопий побежал навстречу.
Поймав глазами фигуру Федора, он махнул ему рукой, указывая на сопку, и, не сбавляя скорости, побежал дальше.
Старшие сыновья хоть и были неродными, повадки, манеры, да и сам характер явно переняли у него. Прокопию это нравилось. Со временем он и думать забыл, что они неродные, всего себя отдавал ребятам, натаскивая их на охоте или в уходе за оленями.
«Беда, однако!..» – определил Прокопий, поскольку при беде он бы бежал так же.
Кратко, по деловому сын передал суть ночных событий и, не раздумывая, отправился в стадо помогать дяде Феде. А Прокопий, веря и не веря в то, что только что узнал от Аркадия, поспешил в чум.
То, что в семье появился еще один рот, пусть и очень маленький, особого восторга у него не вызвало. Дарья всю жизнь ждала девочку. Но это не может кончиться добром, эта новость должна обязательно принести неудачи, если не беду. Прокопий даже стал оглядываться по сторонам, словно уже чувствовал ее приближение.
Высоченного, красноволосого начальника артели он знал уже несколько лет. Каждый раз, проходя мимо их поселочка аргишем (караваном) или охотясь, Прокопий всегда вел обмен только с этим человеком. Удивительным было то, что этот огромный и сильный человек никогда не обманывал, как это делали повсюду, был доброжелателен, угощал чаем и часто дарил что-нибудь удивительное. Так однажды, узнав, что Прокопий воевал с австрияками и имеет кресты, подарил ему немецкий тесак, из которого Прокопий сделал «пальму».
Однако, рассуждая о красноволосом начальнике, Прокопий никак не мог взять в толк, почему этот Егор (он, наконец, вспомнил его имя) пошел ночью назад!? Почему не дождался утра!? Это так далеко, даже для такого великана. Да еще без ружья, как сказал Аркадий.
Прокопий торопился. Ему хотелось побыстрее узнать подробности от самой Дарьи, вдруг Аркадий что-нибудь упустил или Дарья не все вспомнила. Да и хотелось взглянуть на девочку, на их теперь… дочь.
Он появился у чумов неожиданно. Собаки, спохватившись, с лаем кинулись навстречу, но, узнав его, смолкли, стыдливо отворачивая морды и накручивая хвостами. Вышла Дарья. Ее лицо хоть и светилось, но было тревожным. Прокопий неторопливо снял и сунул в нарту карабин, отер лыжи, отряхнул малицу и стал сдирать с усов сосульки. После чего, не глядя на жену, вошел в чум.