Она слышала вскрики, разносившиеся по комнате всякий раз, когда он заполнял ее. Мередит понадобилось время, чтобы осознать, что эти звуки издавала она сама. Она хотела больше. Она хотела всего.
Тристан, казалось, прочитал ее желание. Он оторвался от ее губ и наблюдал за ней, водя ладонью по ее телу. Он мял ее вздымающиеся груди; его руки скользили по ее бокам, а потом он просунул пальцы между их находящимися в движении телами. Он нащупал тот же источник наслаждения, что и прежде, но на этот раз она получила еще больше удовольствия от его тела, наполняющего ее. Его губы впивались в ее губы в медленном ритме движения их бедер.
Тристан весь напрягся, уронил голову и прижал Мередит крепче, заполняя ее и теряя последние остатки контроля над собой. Когда Тристан расслабился, лежа на ней, Мередит издала вздох удовлетворения. Она прижимала его к себе, гладила его спину, не желая расставаться с этим моментом.
Но ненавистный голосок в глубинах ее мозга твердил снова и снова, что все закончится. И тогда ей придется взглянуть в глаза факту, что она спала с врагом.
Мередит проснулась, но у нее не было сил открыть глаза. Она чувствовала себя опустошенной. Ее тело было тяжелым, кожа купалась в тепле, а насыщение ласками сделало ее вялой.
Она давно не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Конечно, и раньше бывали моменты, когда она ощущала себя счастливой. Мередит смеялась и танцевала, порой бывала приятно взволнована, удачно завершив дело. Она думала, что этого вполне достаточно, но теперь знала, что это не так. До сих пор ей было неведомо, что такое удовлетворение или наслаждение.
Это было потрясающее открытие; взволнованная, Мередит открыла глаза. То, что она увидела, было не менее волнующим.
Рядом с ней на боку лежал Тристан. Он тоже не спал. И смотрел на нее. Он не прикасался к ней, просто смотрел размягченным взглядом. Какие чувства он испытывал, она не могла понять. Белые простыни укрывали его бедра, отчего его кожа в слабом свете угасающего камина казалась загорелой, а каждая линия великолепного тела — еще более безупречной.
Рука ее сама по себе потянулась и коснулась его плеча. Она провела линию по его руке, лаская его кожу, с каждым движением ее дрожащих пальцев в ней просыпалось желание.
Он улыбнулся, поймал ее кисть и притянул к себе для поцелуя. Прикосновение его губ заставило Мередит задрожать от предвкушения, но она устояла перед этим ощущением.
Ей надо уходить.
Она отказывалась сожалеть о том, что произошло, но это была иллюзия, ничего больше. Благоразумие требовало от нее немедленно уйти и продолжить расследование. Сказать себе, что она никогда не испытывала страсти и наслаждения в объятиях Тристана, — вот единственный способ заставить себя закончить сбор доказательств его вины.