Кому-то? Неуместная деликатность. Ей хочется нравиться конкретному человеку. Как ни прискорбно, мужу — бывшему мужу — она уже не нужна. Это очень больно. Но, кажется, не смертельно. Однако есть на свете еще как минимум один человек, в чьих глазах Ирине хотелось бы видеть свое великолепное отражение.
И пусть этот человек молод, пусть! Так даже интереснее. Завоевать сердце ровесника — невелика заслуга, хотя и это не всегда легко сделать. А в ее-то сорок один, да влюбить в себя двадцатипятилетнего мальчишку — вот это подвиг, это ли не станет подтверждением ее женских чар?
Конечно, мальчишка никогда не сможет заменить ей семью: Сергея и Маришку. Но последняя надежда на примирение с любимыми умерла не далее, как сегодня утром. Скончалась, не приходя в сознание, даже сама возможность остаться хотя бы приходящей, воскресной, мамой. Настоящей семьи у нее уже никогда не будет — ее место там заняла Трегубович. Как Сергей мог допустить это? Он ведь терпеть не может Лариску!
Ирине не остается ничего иного, как попытаться заменить настоящее чувство суррогатом любви. Пусть так, пускай рядом будет нелюбимый — лишь бы не было этой отвратительной пустоты вокруг!
Не обязательно любить самой. Недаром говорят: из двоих обычно любит один, второй снисходительно позволяет себя любить. Что ж, пусть Ира будет этой второй — она позволит мальчишке любить себя.
Нет, это невозможно! Ему всего двадцать пять. Разница в возрасте — безумных шестнадцать лет. При известной доле фантазии Ирина могла бы быть его матерью.
И пусть, пусть! В конце концов, не собирается же она за него замуж. Зато она перестанет быть одна. Перестанет бояться вечеров и истерически ненавидеть выходные.
Безусловно, она даст почву для злых сплетен о себе. Но и сейчас о ней говорят много гадостей. Так какая разница? Лучше пусть говорят о том, что она обзавелась юным любовником, чем о том, что ее бросил муж. Пускай сплетницы сами попробуют заиметь себе такого поклонника.
Пусть завидуют, пусть! Пусть рядом будет, кто угодно — хоть малолетка, хоть пенсионер. Только бы не быть одной. Только бы ее отпустило это страшное когтистое чудовище под названием Одиночество.
Ирина достала маску-скраб. Пора восполнить причиненный лицу ущерб.
***
Следующим утром Трегубович опоздала на целый час. Ворвалась фурией в кабинет начальницы, 'извинилась' с торжествующей улыбкой на физиономии:
— Ах, Ирина Станиславовна, простите за опоздание! Больше такого не повторится. Вы же сами знаете, каково это — приемы устраивать среди рабочей недели. Этих гостей пока выпроводишь… Не будешь же выгонять? Особенно, если гости — будущий зять и родители мужа.