— Прости. Я не могу. Ничего не получается. Я не должен был это затевать.
Она готова была услышать эти слова. И все же они захлестнули едва переносимой обидой, унижением. За что?! Больно же! Больно!
Но даже через эту боль она чувствовала его боль. Ему тоже плохо. Женя любит его, а он любит бывшую жену, предавшую его. До сих пор любит. И, любя, причиняет страдания другой женщине — той, которая любит его. Порочный круг. Неправильный. Зачем любить женщину, предавшую тебя?
А зачем она сама любит мужчину, не любящего ее? Почему не может разлюбить? Ладно, не может. Но хочет ли? Нет, не хочет. Пусть даже эта любовь приносит куда больше страданий, чем радости — Женя не хочет терять ее. Она не хочет терять Сергея! Пусть даже знает, что он никогда не сможет разлюбить жену. Но ведь бывшую! Бывшую жену!
— Не надо, Сереженька, не надо. Ты прости меня, я была не права, я не буду больше приставать к тебе. Ты смотри кино, а я тихонько посижу рядышком. Кушай десерт, мороженое растает.
Скороговоркой пыталась свести потери если не до нуля, то до минимума. Это не унижение, это всего лишь попытка остаться рядом с любимым человеком.
Но было поздно, безнадежно поздно — поезд тронулся с места: колеса, сделавшие первый оборот с трудом и скрипом, крутились все быстрее.
— Ничего не получается, — повторил Сергей. — Я хотел забыть ее, очень хотел. Ты хорошая. Я хотел полюбить тебя, я старался — не получается. Даже привыкнуть к тебе не могу. Эта твоя ласка, забота о нас — они же мне, как кость в горле!
Не будет минимума. Женя поняла: сейчас будет такой максимум, что она не забудет его до старости. Когда женщине говорят, что она хорошая — ничего доброго не жди.
А Русаков продолжал, распаляясь все больше:
— Я не могу чай пить из твоих рук! И вкусности твои в глотку не лезут. Мне не вкус важен, а то, какие руки это подают. А руки — не те, не ее руки!
Выставил руки перед собой, словно Женя не понимала, о чем он говорит. Посмотрел на них разочарованно, будто ожидал увидеть не свои руки, а той, кого не мог забыть. Безвольно опустил их. Присел на диван. Вроде и рядом, но Женя чувствовала — никогда еще он не был так далек от нее, как сейчас.
— Мне и подавать ничего не надо, я сам подавать буду — мне не тяжело, мне это только в радость. Для нее. Не для тебя! Так получилось. Мир не справедлив: ты хорошая, она — дрянь. Но только для нее я готов на все.
Женя уже все поняла. Хватит слов, хватит! От них еще больнее. Не надо продолжать — она понятливая. Посидит еще минуточку — пусть дыхание восстановится. Соберет вещи, и… Только не нужно больше слов! Пожалуйста, не нужно.