Ничего не случилось. Ровным счетом ничего, если не считать обычных игр в красоту.
Только хуже стало, чем раньше. Вадик опять оконфузился. На сей раз конфуз имел трагические для него последствия.
Наигравшись вволю, помассировав друг друга от пояса и выше, они отправились в ванную. По обыкновению, сначала мама смывала остатки сметаны с Вадика. Пока мыла грудь и спину, его 'краник' заметно вспух. Она привычно улыбнулась, назвав сына 'почти взрослым', и продолжила гигиеническую процедуру. Едва взяла в руки 'краник', чтобы промыть его как можно тщательнее, как тот из просто вспухшего превратился в… в очень даже взрослый 'кран'. Не успела она отдернуть руку, как 'кран' протек, оставив в ее ладони скользкий мутный след.
Мама уже не смеялась. И не радовалась. Она почему-то расстроилась. Грустно сказала:
— Ты стал совсем взрослым, сынок.
На этом игры в красоту закончились.
Прошло два долгих года. Вадик продолжал мечтать о маме, напрочь отвергая ровесниц. Девчонки бегали за ним табунами, как юные гонористые лошадки. Некоторые, что понаглее, практически сами выпрыгивали из трусиков. Но не реагировал на них 'краник', висел бессмысленным кусочком плоти, приспособленным лишь для отправления малой нужды.
Мама радовалась необыкновенной серьезности сына: правильно, сынок, сейчас не о девочках нужно думать, а об аттестате — класс-то выпускной, летом судьба твоя решается, а для девочек еще будет время, никуда они от тебя не денутся. Вадик кивал согласно: да, мамочка, конечно, придет время — и будут девочки.
Но лишь об одной 'девочке' мечтал. Лишь одну хотел каждое мгновенье своей жизни. Однако мечты оставались мечтами. Теперь в жизни Вадима не было даже безобидных игр в красоту. Максимум, на что он мог рассчитывать — это постоять несколько мгновений в обнимку с мамой, прижать ее к себе тесно-тесно, чтобы стало жарко не только от ее дыхания, и стоять так, не смея шелохнуться, чтоб не спугнуть ее, ставшую вдруг такой недоступной. Несколько жалких секунд превращались в вечность. Иногда после этого мама по привычке целовала его в губы, как раньше. Но случалось это все реже. После таких поцелуев она отчего-то смущалась, будто теперь что-то изменилось в их отношениях. Но ведь ничего не изменилось, мама! Ничего!
А мама, видимо, считала иначе.
Если долго мечтать о чем-то, если очень сильно чего-то хотеть, то желание непременно исполнится. Исполнилась наконец-то и самая заветная мечта Вадика: на его день рождения выпали очередные учения отца.
Друзей здесь не было ни у Вадика, ни у мамы. Поэтому его шестнадцатилетие они праздновали вдвоем.