— Или меня толкали туда, — возразила она опрометчиво и тут же пожалела об этом.
— Что у вас украли? — не унимался он. — Ваше наследство? Вашу добродетель?
Все многочисленные тайны ее жизни столпились вокруг нее в темноте, крича ей в уши, заставляя ее заговорить.
— Все, и в двойном размере.
— Расскажите мне. — Настойчивость, с которой были произнесены эти слова, сотрясла воздух.
Эм начала рассказывать — почти против собственной воли, но не теми словами, которые она жаждала произнести, не ту историю, которая запечатлелась в ее сердце несправедливостью и предательством, но что-то похожее на эту историю.
— Возможно, добродетель женщины есть щит для нее, но добродетель — всего лишь условность этикета, которая распространяется не на всех нас.
— Кто причинил вам страдания, Мерри? — шепотом спросил он.
Она горько улыбнулась:
— Вы хотите все знать, чтобы иметь возможность при случае повторить то, что было сделано.
— Я хочу… — Он осекся, прижав ее к себе крепче. — Я просто хочу.
— Меня? — Она неуверенно рассмеялась. — Значит, я хорошо сделала свое дело. Поймала вас в свои сети.
— Чтобы манипулировать мной, — сказал он напрямик.
— Я никогда не посягала на такое. Чтобы отвлечь вас, поскольку вы казались одержимым желанием погубить меня. — Каждое слово было правдой.
— И это все, что вам нужно от меня?
— А что ещё вы хотели услышать? Что я мечтала: вот вы станете на колени и признаетесь в вашем обожании, вот вы умчите меня из моей убогой жизни и сделаете своей женой? — Она рассмеялась, и смех этот разорвал ей горло. — Признайте за мной хотя бы долю здравого смысла. Я не так уж глупа, лорд Варкур.
— А вы чувствуете что-то, что могло бы вызвать у вас подобные фантазии обо мне? — Он сжал руками ее плечи.
— Я чувствую страх, — просто сказала она. — И конечно, желание. Вместе они составляют пьянящий напиток.
— Что еще?
Она уставилась в тень, где находилось его лицо.
— Не может быть никакого «еще», которое имело бы значение — по крайней мере для нас. Но еще я чувствую жалость… и что-то вроде боли. Или сожаление, или что-то такое, что не имеет названия и не заслуживает его.
Он ослабил хватку.
— Названия заслуживает все, Мерри, — сказал он внезапно смягчившимся голосом. Сердце Эм все еще очень сильно билось, и она была в нерешительности, не понимая, правильно ли она ответила.
— Вы знаете обо мне очень многое, — продолжал Варкур, — в то время как я знаю только, кем вы стали после — после того, как вам причинили боль. А какой вы были в детстве?
— Какое это имеет значение? — спросила она устало.
— Никакого. Ответив, вы не выдадите никаких ваших тайн. Так ответьте же на мой вопрос, не имеющий значения. Вы часто смеялись?