Торопясь, Эм чуть было не налетела на трех мужчин, идущих по аллее. Она впилась каблуками в белый гравий, ее юбки беспорядочно взметнулись.
— Говорил же я вам, что они пошли сюда, — весело сказал один голос.
От внезапной боли и панического страха она зажмурилась. Этот голос она узнала бы где угодно. Лорд Олтуэйт.
— Мадам Эсмеральда, вы жестоко ранили меня, отказав мне в танце и уплыв в объятиях другого. — Эта скучающая, аристократическая манера растягивать слова могла принадлежать только лорду Гиффорду.
Обретя способность дышать, она открыла глаза. Очертания трех фигур четко были видны на фоне далекого фонаря, но разобрать черты лиц или их выражения она не могла. Вуаль мешала ей отчетливо видеть.
— Возможно, вы не были достаточно настойчивы, — предположил третий. — Непохоже, чтобы Варкур оставил ей возможность выбора. Быть может, это одна из тех девчонок, от которых вы должны получить то, что хотите.
— Не будьте вульгарным, Элджи, — сказал Гиффорд. — По крайней мере перед… перед леди. Поскольку наша Эсмеральда уже возвращается, ваши подозрения насчет любовного свидания неверны, Олтуэйт. Полагаю, вы должны мне пять фунтов.
— Она возвращается одна, — заметил Олтуэйт. — Возможно, дело в том, что свидание и было, но только Варкур так же неловок в этих делах, как и в политических. Дайте-ка я попробую.
Он неуклюже шагнул вперед, прямо на Эм, и почти навалился на нее. Потом неловко схватил ее за обе руки. От него противно пахло виски и сигарами.
— Мне неинтересно кокетничать с вами, — холодно сказала она.
— Не надо быть такой холодной сучкой, — сказал Олтуэйт, крепче сжимая ее руки.
Эм едва удержалась, чтобы не ударить его. Он сильнее ее, а двое наблюдающих за ними мужчин вполне могут решить прийти на помощь ему. По меньшей мере платье ее будет порвано, и тогда придется найти какой-то способ исчезнуть с бала незаметно, чтобы ее непристойный внешний вид не бросился в глаза светским матронам. Светское общество может закрыть глаза на любой опрометчивый поступок, лишь бы были соблюдены внешние приличия.
И вдруг ее осенило. Она подалась вперед, уклонилась от его неуклюжей попытки поцеловать ее и пробормотала своим собственным голосом:
— Вы знаете, чей я дух, Эдгар. Пустите ее, иначе клянусь, что тени Аида никогда не оставят вас в покое.
— Эммелина! — Он произнес это имя как ругательство и оттолкнул ее. Эм едва удержалась на ногах.
— Что случилось? — напряженно спросил Гиффорд, подходя, чтобы помочь пошатывающемуся пьяному другу.
— Эта женщина — она ведьма! — сказал Олтуэйт. — Уберите ее от меня.