— Так, Натэлла, следите за фонариком.
Доктор Жданова водит выключенным фонариком вправо-влево, я слежу за ним глазами.
— Хорошо. Теперь давайте проверим вашу речь. Повторите за мной: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку».
Я двигаю губами, языком, я говорю, но слышу странный, чужой голос:
— Сла Шаша по шоссе…
— Так, сделайте вдох, — говорит доктор Жданова. — И несколько раз высуньте и спрячьте язык.
Я вдыхаю, высовываю язык.
— Пробуйте ещё раз. Медленно, проговаривая каждый звук.
Я говорю:
— Шла Саша по шоссе и сосала сушку.
— Хорошо, — улыбается доктор Жданова.
Странно, как будто я где-то уже слышала этот голос. Вот только где? Мне очень хочется пить. Рот сухой, язык шершавый. Мне дают выпить воды, я выпиваю всё и прошу:
— Ещё…
Мне дают выпить ещё несколько глотков, и доктор Жданова говорит:
— Пока хватит. Чуть позже попьёте ещё.
Мне дают капсулы. Пока они тают во рту, мне помогают сесть и спустить ноги на пол. Ассистент надевает мне белые носки и тапочки. Подкатывают кресло-каталку.
— Куда мне сейчас? — спрашиваю я.
— В палату, — отвечает доктор Жданова.
Мне помогают встать, поддерживая под руки. Выпрямившись во весь рост, я смотрю на доктора Жданову сверху вниз. Раньше у нас была не такая большая разница в росте.
В кресле-каталке меня везут в палату. Несмотря на слабость, на душе у меня светло и радостно, хочется смеяться и всех любить. Приятный хмель слегка ударяет в голову, я улыбаюсь доктору Ждановой, идущей рядом, и беру её за руку. Она сжимает мои пальцы и провожает меня так до самой палаты.
Это точно такой же прозрачный бокс, в котором мы видели того мужчину лет сорока. Мне помогают забраться на кровать, доктор Жданова прикрывает мне ноги одеялом. Она такая заботливая и внимательная, и мне хочется её обнять и заплакать от чувств. Я притягиваю её к себе, она смеётся и похлопывает меня по лопатке.
— Ну, ну…
Я лезу под шапочку. Моя голова больше не лысая, там целое море волос. Я стаскиваю шапочку, и мне на плечи падает золотая волна, укутав меня до пояса, кончики даже лежат на одеяле.
— У меня никогда не было столько волос! — смеюсь я, перебирая и разглядывая длинные золотые пряди.
— Если ваш муж в вас не влюбится заново, то он или слепой, или идиот, — говорит доктор Жданова.
Сердце вздрагивает и нежно сжимается.
— А можно позвать Эдика и детей? — спрашиваю я.
— Разумеется, — кивает доктор Жданова.
Они идут, я вижу их через прозрачную стену. Маша бежит впереди всех, но вдруг останавливается как вкопанная и смотрит ошарашенно. Я машу им рукой, смеюсь, маню их к себе, протягиваю к ним руки. На пару секунд Эдик и Ваня тоже останавливаются, у Эдика глаза потрясённые, а Ваня смотрит настороженно и серьёзно.