Максим Петрович, Степанида Кузьмовна, — подбежал к крыльцу Никита, протягивая им находку, — дитё… дитё под воротами…
Какое дитё? Откуда взял? — всплеснула руками вместе с иконой Степанида Кузьмовна. — Отойди ты с ним, ради истинного, отойди!
В подворотню неведомо кем подметнуто… Куда же я дену его?
Чьи-то сильные руки оттащили Никиту в сторону. К ногам родителей, на разостланный половичок, опустились на колени молодожены. Максим Петрович поднял каравай и, сделав над их головами крестообразное движение, положил хлеб на блюдо, протянутое ему подоспевшим сватом.
Иван Максимович приложился сжатыми губами к сухой руке отца. Елена Александровна сделала то же. Степанида Кузьмовна в избытке счастья плакала навзрыд.
…Вокруг Никиты собралась толпа поезжан.
Так и лежал в крапиве?
Так и лежал, — подтверждает Никита.
Господи Иисусе, какое знамение!
Интересно: мальчик или девочка?
Кто его знает…
И давно его подбросили? — любопытствуя, спрашивает Никиту одна поезжанка.
Будто я знаю! Стал отворять ворота, гляжу — лежит.
А кто его подбросил? — продолжает допытываться неугомонная.
Вот несуразная! А и глупая ж ты, мать честная! Говорят тебе: не видел.
Ну, а чего ругаешься? Подумаешь, какой сердитый! На сердитых воду возят… Спросить нельзя!
Ах, язви ж тебя в нос! — окончательно выходит из себя Никита, раздосадованный вниманием окружающих. — Ну, чего спрашивает? Откуда я знаю!
У крыльца девчата затянули свадебную запевку. Максим Петрович, кланяясь, подносит гостям по рюмке вина. Новобрачные, щурясь под дождем сыплющегося на них золотистого овса, улыбаются и кивают головами. Острые зернышки прилипают к волосам, к одежде, падают на туфли Елены Александровны, тонким узором устилают землю у крыльца. Гости сыплют овес и приговаривают:
Сколько пеньков — столько сынков, сколько ко-
чек — столько дочек.
Никита присел на чурбан в углу двора, неловко держит на руках ребенка.
Куда я с ним денусь? Будто я его мамка! Никому дела йет.
Во двор тянутся новые вереницы праздного люда. Собрались соседи. Подтянулись отставшие от свадебного поезда. Идут с другого конца слободы. Всем интересно, всем любопытно. Двор у купца Василева велик, а поглядеть молодоженов никому не запрещено, таков обычай: заходи на свадьбу любой; выпить захотел — спроси чарку, не откажут.
Толпа у ворот становится гуще. Едва можно разглядеть, как на крыльце Максим Петрович, подняв каравай на вытянутых руках, приглашает гостей пройти под ним:
Гостюшки дорогие, пожалуйте в дом! Милости просим! Пожалуйста!
Степанида Кузьмовна, склонившись к сыну, что-то шепчет ему на ухо. Разводит руками. Указывает на Никиту. Иван Максимович морщится, потом кивает головой, спрашивает Елену Александровну. Та пожимает плечами.