Жанна невольно вздрогнула, выслушивая страстное признание этого странного, сильного человека.
Келс долгое время молча глядел на зеленые холмы вдали.
Затем повернулся к Жанне, пронизывая её суровым взглядом. Она сбросила одеяло, и жестокость постепенно исчезла с лица Келса. Он улыбнулся так, как она ещё никогда не видела. В этой улыбке лежало невыразимое восхищение ею.
Наконец он снова обрел дар речи:
- Жанна! Я ещё никогда в своей жизни не видел никого красивее вас.
- Мне трудно свыкнуться с этим облачением. Я не смогу выйти отсюда в таком виде.
- Но это надо, надо! Вы очень робки. Но, мне кажется, вот это поможет вам.
И он протянул ей кусок черного фетра, вероятно, отрезанного им от какого-нибудь сомбреро. Примерив этот кусок к её лбу, он вынул из кармана нож и срезал нужное количество материала. Затем вырезал отверстия для глаз и с двух концов приделал короткие ремешки для укрепления.
- Наденьте-ка это... Совсем стяните на лицо, "до высоты глаз. Так. Теперь посмотрите-ка на меня.
Жанна повернулась к зеркалу и увидела вместо себя какого-то замаскированного незнакомца. Она не была больше Жанной Рэндел. Ее личность совершенно стушевалась.
- Ни один человек, знавший когда-нибудь меня, теперь не узнает, пробормотала Жанна, и эта успокоительная мысль относилась, конечно, только к её Джиму.
- Этого я даже и не учитывал! - ответил Келс. - Но вы правы... Жанна, если только мое предчувствие оправдается, то спустя немного времени вы сделаетесь притчей во языцех решительно во всех приисковых городах и лагерях.
Неожиданно Келс вплотную подошел к ней сзади и обнял её. Все тело Жанны разом напряглось.
- Жанна, поцелуй меня, - нежно прошептал Келс с какой-то особой теплотой в голосе.
- Нет! - резко крикнула Жанна.
Затем наступило молчание. Она почувствовала, как руки Келса напряглись и крепко сжали её. Грудь его порывисто вздымалась.
- В таком случае я заставлю тебя! - сказал он.
Насколько иначе прозвучал теперь его голос: словно в комнате говорил другой человек. Резко дернув её к себе, он освободил одну руку и, схватив за подбородок, попытался поднять к себе её лицо.
Но Жанна сопротивлялась дико и страстно. Она сочла себя бесповоротно погибшей, но это только подзадорило её гнев и силы. С опущенной на грудь головой, упершись в Келса обеими руками, она металась с ним от одной стены к другой. Полетел стол, разлетелись стулья, и наконец они повалились на кровать. Внезапно крепкая хватка разжалась. Жанна отскочила, растрепанная и запыхавшаяся. С её стороны это было упорной и отчаянной борьбой. Она оказалась сильнее. Келс же был все ещё больным человеком. Медленно поднявшись, он положил руку на грудь. Его лицо разом осунулось; все перекошенное от страсти оно взмокло и посерело от боли. В яростной схватке Жанна причинила ему боль, возможно, снова вскрылась его рана.