— Да, разговариваете, но кто может знать, когда на вас снова найдет такая блажь? Меня не устраивает подобное ущемление моих прав. А как иначе можно трактовать ваше упорное стремлен ние хранить молчание, при этом настаивая на том, чтобы я целиком и полностью удовлетворяла ваше любопытство по любому поводу и без оного, каковые вы сочтете заслуживающими своего драгоценного внимания?
Мак-Алистер наклонил голову, искоса поглядывая на нее и погрузившись в размышления.
— Итак? — поторопила она его с ответом.
— Я все пытаюсь уразуметь, как можно одновременно быть сдержанным и настойчивым.
Разумеется, он был прав, но Эви была уверена в том, что ничего не добьется, признав это, особенно, если учесть, что она поставила перед собой совершенно иную задачу.
— Пожалуй, это самое длинное предложение, которое вы произнесли в моем присутствии.
— Подозреваю, так оно и есть. — Он с силой провел костяшками пальцев по своей скуле, не сводя с нее глаз. — Я не привык к долгим разговорам.
Эви вдруг поняла, что он чувствует себя не только непривычно, но и крайне неуютно. В ее душе проснулись угрызения совести, и пальцы рук ее зашевелились, бесцельно разглаживая складки ткани.
— Да, конечно. Простите, что заговорила об этом, но так дальше продолжаться не может.
Он коротко кивнул головой в знак согласия:
— Я постараюсь быть более красноречивым.
— Благодарю вас, — улыбнулась она.
Он не улыбнулся в ответ.
— Взамен вы обещаете строго придерживаться правил безопасности, которые я установил.
— Я… я буду их придерживаться… но оставляю за собой право пожаловаться.
— Справедливо, — согласился Мак-Алистер, и на это раз по губам его скользнула легкая улыбка. Он встал и протянул ей руку. — Вам нужно отдохнуть. Завтра нам предстоит долгий и трудный день.
Эви отчаянно нуждалась во сне даже в том случае, если бы завтра им не предстояло ничего более утомительного, чем провести весь день в приятной полудреме. Она не могла припомнить, когда чувствовала себя настолько уставшей. Пока Мак-Алистер гасил свечи, она забралась в постель, с умиротворенным вздохом ощущая свежесть простыней и пуховую мягкость подушек. Она уже укрылась одеялом до подбородка и смежила веки, когда он взял с кровати второе одеяло, сложенное у нее в ногах, и расстелил его на полу.
Она озадаченно нахмурилась.
— Что это вы делаете?
— Стелю себе постель.
Мысль о том, что он будет спать на жестком деревянном полу, пока она будет блаженствовать на огромной пуховой перине, не доставила ей удовольствия. Это показалось Эви ужасно несправедливым и даже нелепым, учитывая, что прошлую ночь они провели едва ли не в объятиях друг друга.