Бартини», — признался Игорь Эммануилович. Может быть, барон вел
собственный поиск, и настоящей целью статьи было массовое тестирование
читателей?
«Соберите сведения о всей моей жизни. Извлеките из этого урок». Эти
слова Бартини написал в своем завещании. К кому он обращается? Какой
урок может преподать его биография?
На первый взгляд судьба конструктора служит примером удивительного
невезения. В стране строили все, что могло мало-мальски летать. С
миллионов плакатов суровая летчица вопрошала прохожих: «Что ты сделал
для Воздушного флота?» И при такой нужде в аэропланах Бартини довел до
серии лишь одну из своих замечательных машин! Остается предположить, что полсотни проектов были «заготовкой рогов и копыт» — прикрытием
настоящей работы.
Один из немногих людей, знавших Бартини еще до войны, вспоминал:
"Постройка «Сталь-7» продвигалась медленно. После ареста главного
конструктора нас без конца таскали к следователю: срыв всех сроков —
единственная правда из всего, что «вешали» на Роберта. Что скрывать: в
тридцать седьмом году были дни, недели и месяцы даже, когда он
необъяснимо охладевал к «семерке». «Выпрягался»… Одно время пропадал у
ракетчиков, потом что-то считал и не подходил к телефону. Куда-то уезжал
— всегда неожиданно и надолго. Однажды ночью мне пришлось разыскивать
Бартини: его срочно вызывали в главк. Нашел… в обсерватории! В другой
раз мы шли пешком через центр, и Роберт еле успевал раскланиваться со
знакомыми: «писатель…», «академик такой-то…», «художник…».
(Странно: этот человек ничего существенного не рассказал, но
несколько раз просил не называть свою фамилию!) В 50-60-е годы «красного барона» видели в приемной Хрущева и за
кулисами МХАТа, на «оттепельных» выставках, в лабораториях и на
полигонах. Его идеи шокировали физиков-теоретиков. Ходили слухи о том, что Бартини каким-то образом причастен к космическим делам, к
строительству научного центра в Дубне и новосибирского Академгородка. А
его участие в создании Баксанской нейтринной обсерватории подтверждают
некоторые документы, хранящиеся в архиве Главштаба ВМФ.
«Он был безмерно богат идеями и щедро их раздавал», — писал
О.Антонов в предисловии к документальной повести «Красные самолеты».
Бартини знал семь языков, еще на двух свободно читал, прекрасно рисовал, играл на фортепьяно писал стихи и держал в памяти чудовищное множество
вещей, — порой весьма экзотических. Кажется, не существовало в мире
такого вопроса, по которому у него не было бы веского мнения. И что-то
неуловимо сдвигалось в жизни — там, где проходил этот красиво стареющий