Сидеть дома и ждать неведомой благодати Небес было невыносимо. Да и мозги прочистить неплохо бы, а заодно проститься с Гентом. Недолго думая, парень накинул мантию, выбежал в сырую мглу. Долго бродил по пустынным улицам, прислушивался к гложущей пустоте в груди. Очнулся лишь в тот момент, когда очередной порыв ветра бросил в лицо веер холодных капель.
Туман развеялся, впереди показалась небольшая площадь. Посередине на каменной тумбе стоял громадный черный рыцарь с длинным мечом в правой руке. Скульптор искусно передал ощущение мощи и страха, тяжеловесной грации монстра. Толстые плиты лат, уродливый рогатый шлем, злобная демоническая ухмылка забрала… Статуя того самого загадочного существа, что десять лет назад изгнало скифрских захватчиков. Освободитель – символ независимости Края.
Рискуя отбить ногу, парень пнул постамент и тихо выругался. Боль в ушибленной конечности смешалась с прорезавшейся бессильной злостью. Связь между культистами университета и событиями десятилетней давности очевидна. Если бы не Освободитель, сейчас никто б и не подумал о том, что Тьму можно использовать как оружие…
Статуя плевать хотела на гнев какого-то человека, по-прежнему загадочно скалилась в пустоту. Сворл нашел взглядом увесистый булыжник, нагнулся. Но тут краем зрения уловил смутную тень в тумане, испуганно подпрыгнул на месте и развернулся. Невдалеке стоял худощавый широкоплечий мужчина в рваной кольчуге, замызганных штанах и стоптанных сапогах. Лицо сокрыто капюшоном, у пояса приторочен клинок в старых ножнах. Кто таков определить невозможно. Но по виду – обыкновенный бродяга.
«Неужели еще один идиот-паломник? – с неудовольствием подумал Грин. - Нет бы греться где-нибудь в трактире, понесло на достопримечательности глазеть…» Но вслух парень, естественно, выдал иное:
- Простите… я вас не заметил.
Бродяга вздрогнул, будто освобождаясь от оков сна, приподнял голову. И Сворл тут же отметил, что незнакомец напоминает дикого зверя в разгар голодной зимы: чрезвычайно худ, жилист. На изможденном лице лихорадочно горели ясные серые глаза, бледные узкие губы кривились в горькой усмешке. И хотя праздный зевака не проявил агрессии, но Сворл почувствовал себя неуютно.
- Давно поставили? – коротко спросил незнакомец, кивнул на монумент.
- Девять лет назад, - ответил аколит.
- Зачем? – задал совсем уж чудной вопрос бродяга.
- Увековечить Освободителя, - буркнул Грин. Опомнился, с былой неприязнью посмотрел на изваяние. – Чтоб помнили, кто изгнал скифрцев. Чтоб молились и стремились вслед…
С языка чуть не сорвались ругательства, но парень сдержался. В городе, где каждый пятый является соглядатаем, надо уметь держать рот закрытым. Впрочем, мужчина не отреагировал на гневный тон. По-прежнему бесстрастно взирал на монумент, задумчиво стряхивал мелкие капли с воротника. Поморщился, пробормотал под нос: