...Я был когда-то безразличен, я был с самим собой,
И сердцем от иных отличен - я свой хранил покой
И не желал ни слез, ни боли, ни счастья, ни любви,
Когда я встретился с тобою - сдал рубежи свои.
Я потерялся и заплакал, за сладость губ твоих
Продал я сердце, продал душу за счастье на двоих,
И крылья, что просили ветра, расправились легко -
Когда ты брал меня со страстью жестоко глубоко.
Я целовал твой мрамор кожи, твой бледный холод губ,
Я за тобою шел на гибель, пусть даже был ты груб,
Я рук твоих в слезах касался, предав тебе себя,
Когда ты мне в лицо смеялся ни капли не любя.
- Ваши линейные рифмы никуда не годятся, Ферье.
Услышав несправедливое резюме короля, Винсент вздрогнул и открыл глаза. Вначале он подумал, что ослышался, потому что это не могло быть правдой: даже не кривя душой можно было признать, что талант Ферье совершенен во всех своих проявлениях, будь то стихи, музыка, пение или язвительные комментарии в адрес тех, кто не слишком нравился графу. Но к несчастью, этим вечером Филипп не оценил стараний своего фаворита.
- Довольно с нас на сегодня музицирования, и поработайте еще над текстом.
- Как вам угодно.
Ферье покорно перестал играть, а Адри резко сел, чтобы увидеть выражение его лица - и ничего, совсем ничего, только ледяное безразличное спокойствие. Винсенту пришла в голову совсем нелепая мысль о том, что Сэйлин привык к подобным высказываниям в свой адрес и к той экспрессивности, с которой менялось настроение монарха в вопросах музыки и поэзии.
Ферье отложил лютню в сторону, расправил плечи рваным движением, словно у него затекла спина.
И только тут Винсент заметил, что Филипп с благосклонной улыбкой смотрит не на Сэйлина - на него.
- Я подумал, барон, о скачках, - король порывисто сел, глядя Адри прямо в глаза со странным азартом. - Вы действительно полагаете, что сможете обойти графа?
Что-то в интересе короля сильно походило на провокацию, сбив поначалу Винсента с толку.
- Многое будет зависеть от Сафо, - скромно поведал Адри.
- Вы даже не представляете - сколько, - понизив голос, ответил Филипп. Его брови лукаво приподнялись, тонкие белые пальцы бегло прошлись по вороту собственной сорочки.
Сэйлин с ироничной улыбкой следил за этим разговором, с сомнением глядя на озадаченного намеками короля Адри.
- Вы уже потеряли уверенность, барон? Или заранее валите свою неудачу на лошадь? - начал насмехаться он, нужно признать - с неподдельным удовольствием. - Неужели вам не видно: этот холеный ахалтекинец хорош в путешествиях на дальние расстояния, но скачки на скорость его убьют.