Словно почувствовав изменившееся настроение, Кагэ перестал насвистывать весёленький мотивчик и обратился ко мне. Любопытство в его голосе смешалось с легкой тревогой.
— Чем думаешь заняться? — спросил он, небрежно сминая в руке подвернувшийся молодой листик. Ободранный кустик возмущенно раскачивался нам вслед. Я невольно подметила, что в родном городе эти кустарники с трудно запоминаемым названием выглядели намного меньше. Может, всё-таки какая-то радиация влияет на местную флору и фауну?
— Хочу исследовать чердак, — честно ответила я, памятуя об обещании Югате не бродить по окрестностям одной. Сердить адвоката совсем не хотелось. — Часовщик сказал, что у деда могут быть записи, и посоветовал поискать там.
— Часовщик? — заинтересовался смотритель. Не вдаваясь в подробности, я коротко поведала ему о посещении мастерской и информации из библиотеки, не забыв связать сказанное с заметками доктора. Кагэ задумался.
— Пожалуй, ты права. Вход в библиотеку нам заказан до выздоровления Югаты-куна, а ехать на кладбище…. Брр, как-то не особо хочется. Давай-ка действительно разберем чердак. А если время будет, то еще в пару комнат заглянем: в спальню первой владелицы
и рабочий кабинет твоего деда. Если уж что-то и должно содержать ключ к разгадке, то это сам особняк.
— А разве у тебя нет никаких догадок?
Вопрос я задала без всяких задних мыслей, скорее, чтобы поддержать разговор. Но реакция на него оказалась неожиданной. Кагэ споткнулся на ровном месте, посмотрел на меня удивленно и как-то буркнул-переспросил:
— Что?
Я невольно хмыкнула. Однако какая знакомая ситуация! Примерно также несколько месяцев назад старшая сестра стояла перед тетушкой, когда она спросила, не будет ли в нашей фамилии нежданного пополнения.
Улыбнувшись воспоминаниям и вздохнув от невозможности быть сейчас с семьей, я пояснила:
— Ты живешь в особняке несколько лет. Наверняка замечал какие-то странности. Неужели не пытался их обосновать?
— Вся моя жизнь сплошные странности! — отмахнулся Кагэ, всё еще находясь в странном напряжении. — Рождение, подростковые проблемы, работа, сны, — он горько усмехнулся. — Особняк стал для меня родным домом, и я принял его, как принимают семью — без возражений и нареканий. Я не хотел копаться в прошлом, а дом позволил мне стать его настоящим.
— Так что же изменилось? — спросила я немного резче, чем полагалось. Слова смотрителя задели меня. Они прозвучали обвинением — будто я вторглась в чужие владения, нарушив покой.
Парень опустил голову, избегая моего взгляда.
— Я не могу сказать, — его голос казался очень раздосадованным, словно он сам не до конца понимал причину происходящего. — Но допускать новой трагедии не хочу. Уверен что с особняком связана какая-то тайна, потому что когда случайностей накапливается много, они перерастают в закономерность. И мне кажется, мой долг разобраться, что служит причиной бед.