- Но вы сказали, она устроила какую-то сцену? - нетерпеливо напомнил я.
- Да, это было уже днем, когда она проснулась. Я поднялся к ней еще раз, чтобы посмотреть, как она после снотворного. Она очнулась около половины пятого. Видно, во сне ее мучили кошмары, она была в каком-то странном состоянии, по-моему, не понимала, что я в комнате, стонала и все твердила исступленно: «Он мог погибнуть!»
- А потом? - поторопил я его. Голосом я владел лучше, чем сердцем.
- А потом она заметила меня и залилась слезами, причитала, как ей одиноко, какая она несчастная, как она не может тут больше оставаться. Просила помочь ей отсюда выбраться. Так и говорила: «Больше мне тут не выдержать». А дальше вот и сказала, что мечтает переночевать в «Утесе». Когда я ответил, что капитан и слышать об этом не захочет, она заплакала еще сильней и принялась настаивать на своем. Я просто ушам своим не верил, неужели это Стелла! Пришлось мне в конце концов пообещать ей, что я с вами поговорю, и, уходя, я закатил ей изрядную дозу снотворного, больше, чем следовало.
- Выходит, Стелла напичкана снотворным! Какой ужас! - возмутился я.
- Ну а что я могу поделать? Если бы вы согласились мне рассказать, что у нее на уме, я бы смог ей помочь. Ведь неспроста же она впала в такое состояние Она уже не ребенок.
Памела посмотрела на меня.
- Лучше рассказать обо всем доктору Скотту. Правда?
- Конечно, - согласился я. - Тем более что мы и есть то самое «дурное влияние». - Под натиском одолевавших меня чувств и мыслей я отошел к окну, предоставив Памеле рассказывать доктору, что с нами происходит.
«Он мог погибнуть!» - вот о чем больше всего сокрушалась Стелла, хотя у нее были и другие горести. «Вы же могли погибнуть!» - сказала она мне, когда пообещала, что не будет больше тайно пробираться к нам в дом. Тогда я даже не подозревал, как тяжко ей было давать это обещание. Оказывается, несмотря на пережитый испуг, она все так же рвется увидеть мать, а из-за меня старается подавить это стремление у теперь, когда она страдает от бессонницы и просит нас о помощи, я вынужден отказать ей в том единственном, что, по ее мнению, даст ей возможность заснуть. Она нуждалась во мне, а я и сам не мог пойти к ней и пустить ее к нам не решался. Я был близок к отчаянию, но несмотря на это, находился наверху блаженства.
Ничего! Мы уже боремся! И скоро все дурное останется позади.
Скотт слушал Памелу, как зачарованный.
- Клянусь Юпитером! - выдохнул он. - Чего же удивляться, что она не спит. Удивляться надо тому, как она это выдерживает, да еще таит все в себе.