Конверт… Большой, полноформатный, но тоненький. Что там? Обычный гонорар бывшего аналитика бывшей мощнейшей спецслужбы мира, или… Или… Что же, так и будем голову ломать? Может, лучше ее сначала проветрить? Чутье подсказывало: торопиться с распечатыванием конверта не стоит. Распечатаешь — и все, назад дороги уже не будет. Хочу ли я этого? Четыре года жизни преуспевающего португальского бизнесмена средней руки даром не проходят. В той, прошлой, жизни, ставшей уже легендой, я часто мечтал о таком вот тихом спокойном закате. И вот он, в руках. Как та синица…
Голова шла кругом. Дожил… Лукавство с самим собой — самое нелепое, что можно придумать. Да, я ненавидел собственное прошлое. Да, я его откровенно стыдился и тщательно скрывал. Да, да! И я с тоской вспоминал о нем.
Сармат появился как бес-искуситель. Я бежал от своего прошлого, связанный с ним тоненькой, но прочной нитью. Вернее, резиночкой. Явился Сармат — и я с ускорением лечу обратно, в омут человеческих страстей, в мир дворцовых заговоров, переворотов, путчей — всей этой грязи и мерзости, призванной поставить одних людей над другими. Я не супермен, отнюдь. Просто один из сотен, может, тысяч, работавших на Систему.
Четыре года назад — как странно, ведь сегодня годовщина! — после бессонной ночи при полной боевой готовности я увидел на экране телевизора того, кто по слепой причуде политического жребия стал вдруг Главным. И он дрожал, заикался, шарахался от собственной тени. Тогда я понял: еще один день в Системе — и не отмыться. И придется всю жизнь ходить, не смея взглянуть людям в глаза.
Я был не одинок. Таких, как я, было много. Людей, посвятивших себя службе Державе. Но мы оказались бессильны, столкнувшись с грязью политических интриг, вынесших на самый гребень волны такое непотребство, над которым теперь откровенно хихикает весь мир. Даже не смеется — хихикает…
Выйти из Системы было нетрудно. Мне — легче, чем другим. Потому что я давно жил по легенде, которая стала моим «я». Причудливо тасуется колода…
Ерунду Сармат, конечно, не предложит. Во-первых, я могу обидеться. Во-вторых, он и сам ерундой не занимается. Браться за серьезную работу, не продумав всех последствий и не оценив возможных потерь — моральных, юридических, финансовых, в конце концов, — я тоже не могу: не юноша уже.
Для начала необходимо полностью отвлечься, чтобы потом, ближе к вечеру, принимать решение на свежую голову. Словом, выйти из-под влияния эмоций. Кажется, я знаю, что мне нужно. Давненько мы не брали в руки шахмат…
— Алло, Кирк? Я. Через часок? В Кинта ду Лагу? Понял. До встречи.