— Да-да, но меня волнует не только внешность, — заторопилась объяснить Стефани. — Самое страшное в том, что эта бесстыжая вцепилась в Кристиана мертвой хваткой, убедила его в том, что другой любви ему никогда не повстречать, заморочила ему голову настолько, что он ни о чем другом думать не может!
— М-да… — протянула Эмма, размышляя. — Не очень-то весело.
— Какое там веселье! — Стефани жалобно всхлипнула. — Мальчику всего-то семнадцать лет. Ему окрепнуть надо, встать на ноги, образование получить, ну хотя бы опыта поднабраться. А с этой он, боюсь, всю жизнь себе искалечит. Женится на ней, как только школу окончит, если не раньше, ребенка повесит себе на шею!
— У нее что, ребенок? Сколько ей лет?
— Они с Кристианом учатся в одном классе.
— Семнадцать лет — и уже мамаша? — Эмма хмыкнула. — Ну и жизнь пошла!
— Да нет, это ее брат. — Стефани сокрушенно вздохнула. — Их родители погибли, девчонка воспитывает брата, по сути, сама. Живут с теткой, на какие уж деньги — не имею понятия.
— Так-так, — деловито произнесла Эмма. — Все это, естественно, очень печально, жаль сирот, слов нет, но нашего Кристиана во сто раз жальче…
— И я о том же! — воодушевленная пониманием родственницы, воскликнула Стефани. — Разумеется, я им сочувствую, даже, может, вызвалась бы чем-то помочь, но как представлю, что все эти проблемы свалятся на голову моего несчастного сына, жить не хочется!
— Ну-ну! — крикнула Эмма. — Жить ей, видите ли, не хочется! Выкинь из головы разный вздор!
— Выкину, выкину… — проскулила Стефани. Только бы придумать, как спасти мальчика! Если бы он полегче ко всему относился, не талдычил бы, «я однолюб, не мыслю себя без Сандры», тогда я, может, и не дергалась бы так, не боялась бы за него, не била бы тревогу… Он же своей безумной увлеченностью пугает меня… Надо что-то делать, — добавила она, вновь начиная хныкать.
— Перестань реветь, кому говорю! — прикрикнула на нее Эмма. Она привыкла командовать — богатым, но безвольным мужем, дочерьми, прислугой — и никогда не отличалась любезностью, верховодила сурово и дерзко. — А то я брошу трубку и больше не стану тебя слушать, хоть на коленках передо мной потом ползай.
— Все-все, больше не буду, — испуганно пообещала Стефани. Помочь ей выбраться из столь запутанного и щекотливого положения могла только Эмма — решительная, властная, обладательница стальных нервов и исключительного ума. — Только подскажи, как мне быть.
— Надо пораскинуть мозгами, — ответила Эмма, и душа Стефани согрелась надеждой. — Говоришь, вы только что серьезно с Кристианом побеседовали?