– Как же я по тебе соскучился, Асенька.
– Алеша. – В глазах закипели слезы, прочертили по щекам жаркие бороздки. – Алешенька.
– Они справятся. – Ему не нужно было слов, он всегда знал, о чем она думает. – Они сильные.
– А мы? – Она обернулась, с нежностью посмотрела в васильково-синие глаза. – А мы справимся, Алеша?
– Справимся. – Он умел верить, верил сам и дарил веру ей. – Но ведь еще не все сделано, правда, Ася?
– Не все. – Она взвесила на ладони узелок с солью, прощальный и такой бесценный подарок Ганны. – Только давай подождем, пусть они выберутся из дрыгвы.
– Мы подождем, у нас еще много времени. – Ладони в его руке было уютно и привычно, словно и не было этих тоскливых лет разлуки, словно он всегда держал ее за руку. И никто ее теперь не остановит, потому что свой грех она уже искупила, испила горе полной чашей, научилась не только любить, но и ждать. Осталось только отдать долги…
Сумерки подкрадывались медленно, холодили воздух, тревожно шумели березовыми листьями, пытались задушить надежду. Туман голодным зверем бросался к ногам, выл, скулил, но не решался укусить, чувствовал ее силу. Детей он тоже не обидит, не посмеет. Дождаться бы…
Из сизого марева вынырнула черная тень, привычно упала на плечо, заклекотала успокаивающе.
– Выбрались? – Алеша улыбался своей ясной улыбкой, ласковой и лишь самую малость встревоженной.
– Выбрались. – Ася последний раз погладила ворона по голове, осторожно ссадила с плеча на землю. – Улетай, кончилась твоя служба.
Он не хотел улетать, жался к ногам, тревожно взмахивал крыльями, заглядывал в глаза.
– Нельзя тебе с нами. Лети! – Она взмахнула руками, заставляя птицу с прощальным криком взмыть в небо, обернулась к Алеше. – Мне пора, – сказала с радостным нетерпением.
– НАМ пора, Ася. – Он крепко сжал ее ладонь, успокаивая и поддерживая.
…Студеная озерная вода слизала с раскрытых ладоней освященную соль, за подол юбки нетерпеливо потянула прочь от берега. Туман в последний раз вскинулся и припал к земле. В малиновом небе, заглушая яростный вой Морочи, поплыл колокольный звон. Последняя Хранительница улыбнулась, глядя в глаза любимого мужчины.
– Не бойся, Ася, – сказал он спокойно. – Я буду рядом.
Озеро было милосердным: убаюкало в ласковых объятиях, расплело и расчесало косы, забрало боль, а потом, уже другой, обновленной и свободной, вытолкнуло на берег, туда, где ждал Алеша.
– Вот и все, – в его голосе не было ни грусти, ни сожаления, только мальчишеское нетерпение, а в глазах отражались звезды. – Нам пора, Асенька.
– Да, нам пора.
…Отсюда, с высоты птичьего полета, мир, в котором она жила, казался маленьким, словно игрушечным. Только вышедшее из берегов озеро было большим и настоящим. Искрящаяся живым светом вода накрыла сначала остров, а потом и все болото, от края до края, сметая, очищая, освобождая, на веки вечные хороня под собой то страшное и непонятное, с чем Ася боролась всю свою жизнь. А по опушке Сивого леса, взявшись за руки, медленно шли две крошечные фигурки. Ей не нужно было видеть их лица, она чувствовала все, что чувствовали они. Славные дети. Влюбленные и свободные. Такие же, как они с Алешей…