— Вы судите о ней за глаза, не зная ее. А что, если она и впрямь его любит?
— Ха! Все, что она любит, — это долларовые купюры. Если ты мне не веришь, познакомься с ней поближе. Можешь даже с ней переспать.
В итоге Рей согласился с дядей. В самом деле, Вилли — парнишка молодой, порывистый. Действительно, стоит, пожалуй, спокойно и непредвзято взглянуть на эту девицу, выяснить, что она из себя представляет.
* * *
Вечером Рей отправился в бар, чтобы разобраться на месте.
Исполнительница танца живота не отличалась оригинальностью наряда. Как и требовали законы жанра, на «гаремной наложнице» был узкий, почти символический лифчик и полупрозрачные шаровары, державшиеся на широком поясе значительно ниже пупка. Все это было щедро усыпано блестками и сверкающими «драгоценными камнями». На щиколотках и запястьях поблескивали «золотые» браслеты. Зато сексуальная притягательность и милое девичье обаяние были неподдельными. Живот девушки, оголенный от лифчика до пояса шаровар, буквально ходил ходуном. Танцовщица то опускала голову — и тогда волна длинных черных волос закрывала ей лицо, — то резким взмахом отбрасывала волосы за спину. В такт каждому движению тонким звоном отзывались миниатюрные колокольчики на браслетах. Легкое притоптывание босых ступней придавало танцу дополнительную чувственность. Надо признать, равнодушных зрителей в баре не наблюдалось.
Конечно, такие танцы живота исполняются на сотнях ресторанных эстрад по всему миру. И все же в этой девушке была своя изюминка, свое особое изящество, гибкость, вкус. Да, обычная, как дюжины подобных ей танцовщиц, она в то же время была в чем-то иной. Угадывалась в ней девичья свежесть, даже нетронутость, и еще чувствовалась какая-то отчужденность, или, пожалуй, точнее — отстраненность, словно душа ее и мысли были далеки от прокуренного переполненного бара, принадлежащего Сэму Трэвису.
Рей Коллинз выбрал столик поближе к сцене, чтобы получше разглядеть танцовщицу и попытаться понять, что она за птица, прежде чем отправиться к ней на переговоры. Но танец полностью захватил его. Он сидел, подавшись вперед, забыв обо всем, плененный изящной фигурой девушки, дразнящим, зазывным взглядом ее чуть раскосых синих глаз. Соблазнительные изгибы тела пробудили в нем мужской голод. Черт возьми, этого еще не хватало! Он выпрямился на стуле, торопливо отхлебнул виски, вспомнив дядины наставления, и приказал себе не размякать. Танец закончился. Девушка убежала за кулисы, но тут же вернулась на крики «браво» и аплодисменты и послала публике несколько воздушных поцелуев.