«Мерлин, — подумал я. — Этого ещё не хватало, и как обычно в самый неподходящий момент. Может просто прогнать его? Нет, нельзя. Нужно разорвать эту петлю раз и навсегда».
— Так, — сказал я. — Мистер Уизли, я думаю, нам стоит отправиться всем вместе.
Рон попытался возразить.
— Рональд Уизли, — гаркнул я. — Или вместе, или никто, выбирайте!
Он тяжело вздохнул, положил мне ладонь на плечо и перенёс нас в большую светлую комнату. Внутри всё было довольно мило и ухожено, видно жившие здесь люди очень любили свой дом. Но кроме нас больше не было никого. Рон смачно выругался, боязливо покосился на меня и пролепетал,
— Простите, придётся ещё немного пройтись. Тут недалеко.
Мы зашли в маленький пустой паб, странно, что он вообще был открыт в это время суток. У стены сидела Грейнджер, она до побелевших костяшек сжимала в руке стакан и, по всей видимости, уже была пьяна. Уизли подбежал к ней и отобрал стакан. Я отпустил Эни. Мы устроились напротив Грейнджер, но я сел так, чтобы во время разговора моя жена не смогла никуда деться.
Грейнджер подняла на нас глаза и криво улыбнулась.
— И Вы здесь, профессор Снейп. Это очень хорошо.
— Что случилось, Гермиона? — Эни взяла её за руку и сочувственно подалась вперёд.
Та одёрнула руку, будто в неё воткнули нож и закричала,
— Не прикасайтесь! Вы можете запачкаться!
— Ну что ты, — Эни ласково улыбнулась и погладила девушку по тыльной стороне ладони.
— Это я сделала! — зло выкрикнула Гермиона и обхватила себя руками. — Я предала всех! И Вас, профессор Аттист, и профессора Снейпа, и тебя, Рон.
Рон ткнул себя пальцем в грудь и сделал удивлённое лицо. Гермиона залилась слезами. Не в силах больше выносить этого ужасного действа, я собрался с духом и сказал,
— Хватит, здесь только моя вина, — я повернулся к жене. — Эни, так случилось, что я соблазнил эту девушку.
У Рона отвисла челюсть. Он безуспешно пытался решить: посмеяться глупой шутке или наброситься на меня с кулаками.
Гермиона растёрла слёзы по щекам, всхлипнула и проговорила,
— Нет, профессор, не Вы. Это — Амортенция.
Теперь настала моя очередь судорожно глотать воздух. Горло будто перекрыли заслонкой, я закашлялся и почувствовал пальцы жены чуть выше своего локтя.
— Но Амортенция действует не так, — наконец смог выдавить я.
— Значит, на Вас — так! — закричала Гермиона и снова стала плакать.
Я ощутил, как гнев поднимается от самых пяток и медленно, словно разрушительная волна заполняет каждую клетку моего тела. Эни зажала мне рот ладонью.
— Обещай, что будешь молчать и слушать, — твёрдо сказала она.