Да, может, и найдется кто-то, кто разложит все по полочкам и увидит ясно, четко, и укажет точно: где, что, как, когда и кто недодумал, промахнулся, споткнулся, какое колесо подвело. Потому что наша арба, к горю и несчастью, уже перевернулась, и большая дорога закрылась за ней. Перевернулась она на спуске, как и случается обычно. На пятый день восхождения, когда с помощью простейшего арифметического действия мы выяснили, что не хватает одного члена штурмующей группы... Одного-единственного человека не хватало, черт побери!..
Кто был он, тот один-единственный? На гребне Западной вершины вместо шести точек в бинокль видны были, двигались пять. Пять черных точек! Вы понимаете, что это значило? Не хватало одного человека! Куда девался он, один из штурмующей группы? Может, он очутился по ту сторону гребня, в другой стране?.. Который же из шести рожден под несчастливой звездой?
Очень далеко от нас передвигались черные точки. Далеко и высоко.
А может быть, она не умещалась в обзор бинокля, та, шестая, черная точка?
Может, шесть точек одновременно не умещались в бинокле?
Неужели нет другого бинокля, такого, в который можно увидеть одновременно, сразу десять точек? Да ладно, пускай не десять, не надо десять — шесть, шесть точек вместе! Дайте сюда другой, большой бинокль,— пусть он покажет мне шесть движущихся точек, больше ничего!
— Вот, пожалуйста, другой бинокль!
— Но он тоже не годится! Только пять точек... больше ничего не видно! Неужели не существует человеческого бинокля, нормального?! Ни один из этих трех биноклей не годится, уберите их и швырните в пропасть, черт побери!
— Но ведь уже стемнело! Потому ничего и не видно, сумерки окутали склоны. Потому и не видать. Вот рассветет, тогда посмотрим...
— Как стемнело? Правда стемнело? Каким образом?
— Да так пот и стемнело. Подождем рассвета...
«Большой бинокль... Надо раздобыть большой бинокль... Но где? Да у охотника, у пастуха, у первого встречного, надо пойти искать...» Эти мысли были подобны бреду, они и были бредом. И не только мысли — кто-то говорил, произносил вслух эти слова, то ли я, то ли кто другой, или все мы вместе. Мы ждали рассвета и бредили. Смежив веки, с закрытыми глазами мысленно искали и высматривали мы того, шестого, и мучительно думали: «Куда же он делся? Куда он исчез? Что с ним стряслось?»
Может, мы ошиблись? Неправильно считали?.. Когда же рассветет, когда рассветет, чтобы пересчитать их снова, эти черные движущиеся точки!
Вот, кажется, и рассветает... темнота стала светлее. Давай выйдем из палатки и посмотрим, что там, на склоне...